Лорен Бьюкес - Земля матерей [litres]

– При-и-ве-ет! – вмешивается чей-то чужой голос. – Эй, подождите!

К ним по теперь уже не пустынной улице ковыляет на одном костыле дородная женщина. Если бы за рулем сидела Коул, она бы втопила акселератор в пол и рванула бы отсюда, однако Мила цепенеет. Меняться слишком поздно, к тому же как можно оставить хромую пожилую даму нюхать твои выхлопы?

Мила колеблется, затем вращает допотопную ручку, опуская стекло в двери.

– Ой, надеюсь, я вас не напугала. Это всего лишь я, Лиз. – У женщины жизнерадостное круглое лицо, светлые волосы вздыблены вверх – подобный стиль Девон называл «женщиной-риелтором».

– Я увидела, как вы остановились. И я подумала, может быть, это наконец-таки приехали из Бостона Томесы – у них там молодая кузина примерно ваших лет, и я решила пригласить Бев на ужин, но теперь я вижу, что это вы. – Лиз тараторит, словно пулемет. – А вы не хотите поужинать со мной? Я держу кур, и я пожарю филе. Обычно по вторникам ко мне приходят Дженсены, это лесбийская пара, со своими детьми, но они на пару дней уехали в Денвер. Кажется, Рамона собирается перебраться сюда, и если это случится, у меня разорвется сердце.

– Мам? – дрогнувшим голосом говорит Мила.

– Вы очень любезны… – начинает Коул.

– О, ради всего святого! – топает своей здоровой ногой Лиз. – Кругом такое творится, а люди до сих пор боятся воспользоваться гостеприимством! Позвольте заверить вас в том, что я буду рада обществу в такой же степени, в какой вы будете рады хорошему сытному ужину. К тому же у меня есть свет и вода, это если вы захотите принять горячую ванну или сходить в настоящий сортир. Вы производите впечатление людей порядочных. Не то что некоторые!

– Да нам нужно спешить, мы направляемся в кемпинг к моей двоюродной сестре. Путь туда неблизкий и…

– Ну, если передумаете, это на той стороне, в одном квартале отсюда. Шестнадцатый номер по Эшфилд-стрит. Если хотите домашнюю еду или вам еще что-либо понадобится, милости прошу. Буду счастлива видеть вас у себя. – Она быстро кивает, словно дело сделано, и разворачивается, собираясь уйти.

– Мам, можно? – говорит Мила, не глядя на Коул, – вот как отчаянно ей этого хочется.

– Ну, возможно, это ведьма, которая рубит своих гостей топором. Нам нужно будет принять меры предосторожности. Проверить весь дом на предмет наличия топоров.

– А также поменять тарелки, проследить, чтобы первой отведала блюдо она и не смогла нас отравить.

– Посмотреть, нет ли в ванне лука и чеснока. Сам понимаешь, на тот случай, если на самом деле это кастрюля.

– И из крана не течет уксус!

Коул расслабляется. Она соскучилась по человеческому обществу.

– Ну хорошо, нужно только посмотреть, нет ли здесь машин, из которых можно будет слить бензин, после чего ехать к Лиз. Но теперь за рулем буду я.

Входная дверь дома номер 16 приветливо распахнута настежь, полоска света проникает сквозь сплошные заросли плюща. От неземного аромата жарящейся курицы у Коул сводит желудок. В последний раз их еда состояла из овсяных хлопьев всухомятку и твердой как камень пастилы, с листами сушеной морской капусты, которые она нашла в заброшенном продовольственном магазине, попавшемся им по дороге. Коул по-прежнему держит руку на спрятанном в кармане куртки ноже, прикрывая Милу собой. Машина стоит передом к улице, готовая при необходимости рвануть с места.

Лиз подпевает проигрывателю компакт-дисков, опираясь рукой о стол, и раскладывает рождественские хлопушки рядом с десертными ложками. В ярком электрическом свете Коул видит, что левая сторона ее лица неестественно опущена. Увидев гостей, Лиз улыбается, криво.

– А вот и вы! Я берегла это для особого случая. Странно, не правда ли, что мы, возможно, больше никогда не увидим эти мелкие радости жизни?

– Зонтики для коктейлей, – говорит Коул. – Боа из перьев и ковбойские шляпы. Вам помочь?

– Вы не отнесете курицу на стол? Она тяжелая. Я знаю, какой аппетит у растущего ребенка.

Еда потрясающая, даже несмотря на то, что сладкая картошка слегка подгорела. Она подается плавающей в густом темно-коричневом клюквенном соусе, и еще Лиз приносит домашний сидр в пластиковой бутылке из-под кока-колы. Сидр шипит у Коул во рту, а Мила пьянеет всего от полстакана. Они надевают бумажные короны, одну на другую, потому что на троих у них дюжина хлопушек. К праздничному настроению примешивается трагизм. Как это похоже на обычный семейный праздник!

Как-то раз на Рождество Билли заявилась домой с профессиональным серфингистом, которого подцепила накануне, у обоих одурманенные наркотиками глаза за темными очками. Едва способные поддерживать разговор, они быстренько удалились в ванную, чтобы шумно заняться там сексом, а остальные сидели за столом в мучительном смущении, и отец постоянно спрашивал: «Куда пропала твоя сестра?», а его подруга молча закатывала глаза. Девону пришлось включить музыку погромче до тех пор, пока они не появились из ванной, растрепанные, пахнущие сексом, одурманенные еще больше, чем прежде.