Эрика О'Роурке - Диссонанс

Я решила прийти ему на помощь.

– Я ведь наказана, не забывай. Школьные вечеринки – это не мое.

– Что правда, то правда, – с нескрываемой издевкой вставила Бри. – Как думаешь, почему?

Я улыбнулась Саймону, изо всех сил стараясь удержать на лице беспечное выражение:

– Ладно, не переживай. Развлекайтесь.

– Послушай, Дэл… – начал Саймон, но я уже направилась к выходу из спортзала, утешая себя тем, что уходящий всегда находится в выигрышном положении.

– Он тебе нравится, – сказал Элиот, когда мы уселись на ступеньки на крыльце моего дома.

– Саймон? Нет, не особенно.

– С того момента, как Пауэлл сделала вас с ним напарниками, ты ведешь себя странно. Путешествуешь, причем в одиночку, хотя тебе это запрещено. Флиртуешь напропалую с Саймоном. Сегодня он явно подкатывался к тебе, и ты ему это позволила. Мои глаза не врут.

Элиот был прав, но я решила все отрицать.

– А ты разве не слышал, как Бри сказала ему, чтобы он не брал меня с собой на вечеринку? – осведомилась я. – И он ее послушался.

– Ты должна держаться от него подальше, – заявил Элиот. – Он сделает тебя несчастной.

– Это наш разговор делает меня несчастной.

Элиот всегда проявлял антипатию к тем молодым людям, с которыми я так или иначе общалась и о которых можно было подумать, что они мне нравятся. Но с Саймоном я вовсе не общалась – события последнего времени можно было считать исключением из правила.

– В этом парне есть что-то очень странное, – продолжил он. – Два эффекта барокко за такое короткое время, и он в центре обоих? Я должен в этом разобраться прежде, чем ты бросишься ему на шею.

– Я вовсе не собираюсь бросаться ему на шею! – нахмурилась я. – И вообще он не мой тип.

– Ты о ком? – спросила Адди из-за сетчатого экрана, закрывавшего дверной проем. – Об этом баскетболисте, который липнет ко всем девушкам подряд?

– Забудь, – сказала я и, опираясь локтями о колени, опустила плечи, глядя в пол.

– Ты ведь знаешь, что у тебя с ним ничего не может быть, – не унималась сестра. – Он не Путешественник.

– Для меня он пустое место, – произнесла я. – Просто парень – не лучше всех остальных.

– Вот и хорошо! – хором воскликнули Элиот и Адди.

Запрет на отношения между Путешественниками и обычными людьми, на мой взгляд, являлся глупостью. Сам Совет смотрел на подобные вещи сквозь пальцы до того момента, когда у Путешественника начиналась практика. Примерно в это время подавляющее большинство людей всерьез обустраивали свою жизнь. Отношения, возникавшие в данный период, действительно могли быть серьезными. Но до этого… Нет, я прекрасно понимала необходимость сохранения в неприкосновенности наших особых генов. Без нас Главному Миру грозила гибель. Но ведь я вовсе не собиралась выходить замуж за Саймона. Хотела всего лишь… Впрочем, я сама не знала, чего хотела. Но во всяком случае, не совместной жизни в загородном доме, обнесенном забором из белого штакетника.

Адди ушла обратно в дом. Наверное, там, в спортзале, я выглядела глупо: сначала кокетничала напропалую с Саймоном, а потом, как последняя дура, позволила другой девушке увести его с собой. От стыда у меня даже заныло в животе.

Элиот успокаивающим жестом положил мне руку на плечо:

– Найди себе кого-нибудь другого, Дэл. Действительно стоящего.

– Нечего меня учить, что мне делать, – процедила я.

– Я не учу. Просто будь умной – хоть раз в жизни.

– Ты заделался экспертом по межличностным отношениям? Что-то я не видела тебя в обществе Бри Карлсон – или кого бы то ни было еще.

Моя реплика прозвучала гораздо злее, чем я рассчитывала.

– Да зачем мне Бри? – Брови Элиота удивленно поползли вверх. – Мы же говорим о Саймоне. Чего ты на меня-то сердишься?

– А по-твоему, мне не на что сердиться? Думаешь, мне приятно слышать, что Саймон Лэйн никогда не заинтересуется такой рохлей, как я? Давай, продолжай. Скажи мне еще что-нибудь в том же духе.

– Я вовсе не хотел…

– Ты просто ревнуешь, – заявила я.

Лицо Элиота мгновенно приняло отчужденное выражение. Я поняла, что мне лучше замолчать. Но унижение, свидетелем которого невольно стал мой приятель, жгло мне сердце и вызывало неконтролируемую ярость. Остановиться я уже не могла – кровь в моих жилах кипела, разум мутился.