Эрика О'Роурке - Диссонанс

Я взглянула на часы – они показывали половину первого ночи. Можно было еще немного подождать, а заодно обдумать свои дальнейшие действия. Трудность состояла в том, что на улице по-прежнему было чертовски холодно.

И вдруг в довершение всего начался дождь. Его холодные колючие капли попадали мне за шиворот. Я взглянула на джип и мысленно поблагодарила судьбу за то, что Монти научил меня вскрывать дверцы автомобилей.

Достав набор отмычек, я принялась за работу. Через минуту я уже находилась в салоне – полузамерзшая, но, к счастью, не успевшая намокнуть. Устроившись поудобнее, принялась проигрывать в памяти мою ссору с Элиотом.

«Два эффекта барокко всего за несколько дней, и оба раза их возникновение было связано с ним» – вот что сказал Элиот. Но звуковая частота настоящего Саймона была совершенно нормальной. Я различила ее очень отчетливо, когда он прикасался ко мне, демонстрируя, как правильно бросать по кольцу. Учитывая, что эффект барокко был явлением, не так уж редко возникающим во время спортивных соревнований, факт, что они были зафиксированы в непосредственной близости от капитана баскетбольной команды, казался вполне логичным. Что же касается проблем с картой Элиота, то они могли быть вызваны миллионом самых разных причин. Однако Элиот связывал их именно с Саймоном – вероятно, потому, что тревожился за меня.

Я решила, что завтра, когда Элиот вернется с занятий, я зайду к нему домой, и мы вместе приведем в порядок карту – а заодно и помиримся.

Внезапно раздавшийся звук открываемой дверцы автомобиля заставил меня не только вздрогнуть, но и взвизгнуть. Саймон отшатнулся в сторону от джипа и выругался, а затем с изумлением уставился на меня. Он явно видел меня, из чего я сделала вывод, что действие нашего предыдущего телесного контакта продолжается. Затаив дыхание, я ждала, что произойдет дальше, надеясь, что воспоминания обо мне тоже каким-то чудесным образом сохранились в памяти отраженного Саймона.

– Умеешь ты произвести впечатление, ничего не скажешь, – пробормотал он и сел в машину. – Надо же, опять дождь. Я что, всегда буду видеться с тобой во время дождя?

– Что ты имеешь в виду?

– Я пытался разыскать тебя в школе.

– Правда? – Слова Саймона мне польстили. Но, разумеется, найти меня в школе он не мог. Единственное, что было ему доступно – уловить мой смутный образ где-то на краю сознания, словно сон, который человек безуспешно пытается вспомнить. – Я бываю на занятиях… только иногда.

– Тебя за это наказали?

– Не совсем.

– А может, за то, что забираешься в чужие машины среди ночи?

Саймон взял мои руки в свои и стал согревать их дыханием. Я придвинулась к нему поближе.

С этим Саймоном мне было намного легче быть откровенной.

– Я просто хотела тебя видеть, – промолвила я.

– Почему же ты не зашла?

– Я говорю – тебя, а не всех остальных.

Саймон внимательно посмотрел мне в лицо. Я не отвела взгляд. Сердце у меня отчаянно колотилось.

– Значит, ты вскрыла машину и забралась внутрь, чтобы меня увидеть? Или ты это сделала, чтобы досадить своим родителям? Впрочем, в любом случае я рад.

– Вообще-то сегодня вечер у меня выдался довольно дрянной.

– Бедная Дэл, – произнес Саймон и тихонько коснулся моей щеки тыльной стороной ладони, а затем провел пальцами по моим волосам. – Ну ничего, думаю, я смогу тебя развеселить.

Я склонила голову набок, словно размышляя над его последней фразой, а затем сказала:

– Ладно, попробуй.

– Я тебе точно говорю.

Теперь Саймон был совсем близко. Даже в темноте я могла разглядеть изгиб его губ.

– Докажи, – потребовала я и ухватила его за отвороты кожаной куртки.

Его губы прильнули к моим – Саймон поцеловал меня уверенно и властно. В этот момент вокруг нас, наверное, бесшумно возникла тысяча новых миров. Но для меня в эти секунды главным было не это, а другое: я знала, что Саймон сделал именно то, чего он хотел.

Я хотела того же.

Веселое безрассудство, которое снова охватило меня в обществе Саймона из Мира Пончиков, на сей раз было иным. Его уже нельзя было объяснить одной только моей природной импульсивностью. Конечно, я не могла остаться в Мире Пончиков навсегда, но оторваться от Саймона пока было выше моих сил. Он в исступлении покрывал поцелуями мою шею, его ладонь нежно гладила мою спину. Я почувствовала всем своим существом, что больше не могу вести себя пассивно.

Эта мысль должна была вызвать у меня беспокойство, но вместо этого я, внутренне ликуя, перестала себя сдерживать и страстно ответила на поцелуй. Наконец Саймон отодвинулся от меня и, тяжело и громко дыша, прислонился лбом к моему лбу.