Фиона Бартон - Дитя

Тот заметно встревожился.

– Извини, не ты. Я тут надыбала подарочек для дядюшки Терри.

Понедельник, 2 апреля 2012 года

Забавно, что именно молодой парнишка, а не маститая журналистка задал вопрос, которого она с ужасом ждала: почему она считает, что найденное на стройплощадке дитя и есть Элис. Анджела не могла этого объяснить рационально. Ни ее саму, ни ее малютку вроде бы абсолютно ничто не связывало с Вулвичем, и она думала, газетчики сразу от нее отмахнутся. Однако те этого не сделали.

– Это Джо, мой стажер, – пренебрежительно представила его Кейт, когда они только явились.

И все же именно этот мальчик копнул по-настоящему. На все прочие вопросы ей уже доводилось отвечать.

Когда Кейт сказала, что хочет узнать «всё», Анджела было заколебалась – будто снова, как много лет назад, перед ней внезапно оказались полицейские детективы. Но все же она быстро совладала с собой. В том-то и есть главная проблема общения с журналистами. Никогда не знаешь, где именно они начнут доискиваться. И она решила сама упомянуть о решении полиции ее проработать, пока этого не сделал кто-либо другой. Сей факт изрядно освещался в прессе, так что Анджела была уверена, что журналистка обо всем этом уже читала.

К тому же ей совершенно нечего было скрывать.

Просто полицейские тогда были сильно раздосадованы из-за полного отсутствия улик, только и всего. Не найдя ничего другого, они взялись за нее. Так объяснил ей это Ник перед самым их приходом. И все же ни он, ни она не были готовы к тому, что происходит в их доме.

Прежде чем заявиться к Ирвингам, они позвонили, и Ник, коротко поговорив с вежливым инспектором и повесив трубку, пришел из холла в гостиную.

– Они хотят приехать к нам поговорить, Энджи. Думаю, ничего там особенного, – с легкостью сказал он, но она-то видела, что Ник очень взволнован.

– Что значит «ничего там особенного»? – спросила Анджела. – Может, появилась какая-то новая информация? Может, они что-нибудь нашли?

– Нет, родная, – ответил Ник, беря ее за руку. – Инспектор Ригби сказал, что хочет с нами поговорить в спокойной обстановке.

Прибывший вскоре офицер привел с собой двоих своих людей, и пока Анджела с Ником сидели и беседовали с ним в гостиной, остальные обыскивали дом. Когда детектив-инспектор Ригби стал задавать ей вопросы, Анджела сперва застыла в оцепенелом молчании, не в силах что-либо ответить.

– Миссис Ирвинг, когда вы последний раз видели Элис? – спросил он, впервые за все время не назвав ее Анджелой, и Ник мгновенно взвился.

– Что за вопросы такие? – излишне громко возмутился он. – Вам и так отлично известно, когда Анджела последний раз видела свое дитя.

– Успокойтесь-ка, мистер Ирвинг, – велел Ригби. – Мы просто хотим быть абсолютно уверены, что у нас верно записаны все обстоятельства дела. Видите ли, у нас имеется всего только один свидетель, и нам необходимо все тщательно проверить.

– Один свидетель? Когда Анджела закричала, к ней прибежали восемь или девять человек.

– Да, но это было после того, как вы сказали, что ребенок пропал, – обратился он уже к Анджеле.

Она даже не подняла глаз.

– Сказали , что пропал?! Вы что вообще хотите этим сказать?! – разорался Ник. – Наша дочка исчезла! И кто-то, надо думать, ее забрал. Как сами вы, черт подери, это объясните?!

Анджела потянулась к мужу, чтобы взять его за руку. Чтобы он прекратил задавать вопросы, на которые она не желает слышать ответ.

И тут Ник первый раз после прихода полиции внимательно на нее поглядел. Интересно, что он в ней увидел? Или что хотел разглядеть?

Анджела знала, что вовсю плачет – но теперь она будто наблюдала свою реакцию со стороны. Как тогда, в больнице, после исчезновения Элис. Когда прибежали медсестры, она чувствовала себя совершенно отрешенно. Медики сочли, что она переживает шок, однако полиция восприняла это иначе.

– Почему она даже не плачет? – тихонько тогда сказала стоявшая в дверях палаты женщина-полицейский своему коллеге. – Если б у меня дитя пропало, я бы просто бесновалась.

Но Анджела не в состоянии была что-либо изображать. Все ее силы были брошены на то, чтобы вообще дышать, чтобы продолжить жить. Но никто вокруг, похоже, этого не понимал. А теперь перед ней сидел полицейский, предполагавший, что, возможно, это она сама избавилась от своего ребенка.

– Инспектор, – выдавила она с трудом.

Тот подался вперед в кресле.