Юлия Сотникова: Дитя луны, дитя пророчества

Слушая любимую музыку, Ксения медленно шла по дороге, размышляя о своей жизни. Нет, не то, чтобы она ее вообще не устраивала, просто было безумно скучно. Ну кто назовет день: дом — работа — учеба — дом интересным и наполненным событиями? Вот и девушке так не казалось. В свои двадцать лет, Ксюша, можно сказать, уже стабильно «стояла на ногах».: окончила школу, поступила в институт, где довольно прилично училась уже на четвертом курсе, устроилась на работу и теперь не зависела от родителей. Некоторым этого было бы вполне достаточно, однако она откровенно скучала. «Студенческой жизни». на вечернем отделении университета, где обучалась Ксения, как таковой не было, да и с группой у нее сложились не самые теплые отношения, а на личную жизнь у девушки просто не хватало времени. И вот сейчас, шагая по темной улице, она пыталась понять, что же сделала не так, где и когда ошиблась. Уйдя в невеселые размышления, Ксюша не сразу заметила высокого мужчину, перегородившего ей путь.

— Простите, можно мне прой… — договорить она не смогла, замерев под взглядом янтарно-желтых глаз, и, перед тем, как погрузиться во тьму, с холодным спокойствием поняла, что у глаз незнакомца не было белков…

«Ууууу… И кто это придумал, что утро всегда должно быть добрым?!».

Приоткрыв один глаз, Ксения поняла, что очень точно определила время суток, вся комната была залита ярким светом, осталось только определить, где именно она находится и почему так сильно болит голова. Решив, что первый вопрос может подождать, девушка приступила к обдумыванию второго. Через пять минут умственной деятельности, Ксюша со стоном зарылась лицом в подушку: головная боль мстительно пошла по второму кругу. Закрываясь одеялом с головой, девушка невольно подумала, что такое только с ней может случиться: проснуться утром в незнакомой комнате, с больной головой, ничего не помня, но откуда-то зная, что вчера не пила!

«Кто-то жаловался, что ей скучно!».

«О, проснулся! Уйди, противный, не до тебя сейчас! И вообще, я в танке и меня не кантовать, пожалей больного человека…».

«Ага, как же, больная! Пить меньше надо. Нет, вы посмотрите на нее! Дожили, просыпается в чужой кровати, с провалами в памяти, да еще и ночует неизвестно с кем!».

«Как это неизвестно с кем?! Я спала одна!».

«А ты что-нибудь помнишь?».

«Нет…».

«Ну тогда откуда тебе это знать?».

«Нет, так нечестно! Ты все-таки мой внутренний Голос! Ты должен меня успокаивать, а вместо этого язвишь и издеваешься!».

«Так весь в тебя пошел, матушка, весь в тебя».

«Слушай, а ты случайно не знаешь, где это мы?».

«Меньше фантастику читай, я тебе не всевидящее око! Я знаю ровно столько, сколько и ты, так что советую встать и оглядеться».

«Если бы я еще смогла встать…».

Занимательный диалог был прерван самым бесцеремонным образом вошедшими людьми. Ксения, не спешащая обрадовать их своим бодрствующим состоянием, постаралась дышать как можно равномернее.

— Как она? — голос явно принадлежал мужчине.

— Все еще спит. Но не волнуйтесь, ваша светлость, думаю это всего лишь последствия шока и ничего более.

— Однако, насколько мне известно, леди Элеонора, Лина должна была уже очнуться, — в разговор вступил еще один мужчина.

— Она долгое время провела в Дальнем мире, так что неизвестно как реагирует ее организм. Но я полностью уверена, что волноваться не имеет смысла.

«Ну вот, я всегда знал, что когда-нибудь ты точно сюда загремишь».

«Куда это?».

«Как куда? В психушку, конечно же! Ксюх, ну ты подумай, какие миры, какие светлости? Не удивлюсь, если один из них — Наполеон».

«И что теперь делать?».

«Думать, как выбираться отсюда».

«Ну, Голос, ну ты же умный, ну придумай что-нибудь!».

«Не истери, дай подумать спокойно».

«Ой, кажется, я сейчас чихну…».

«Не смей!».

«Поздно…».

«Все, я умываю руки, выпутывайся сама!».

— Доброе утро, — от тона незнакомца по коже девушки пробежала целая стая мурашек.

«Эх, придется вставать, когда тебе так ласково желают доброго утра».

Приоткрыв глаза, Ксения внимательно оглядела двух мужчин, один из которых сейчас сидел на кровати и с участием смотрел на нее, и женщину. Незнакомке можно было дать одновременно и лет двадцать, и все сорок: стройная, достаточно высокая, с длинными светлыми волосами, голубыми глазами и розовыми губками, она походила на куклу Барби. Однако что-то в ней было не так.