Фиона Бартон - Дитя

– И ты считаешь, она говорит правду насчет своей беременности?

– Я даже не знаю, Энди. В смысле, как такое может быть? Не могут же там оказаться два ребенка сразу?

– Это в высшей степени невероятно. Возможно, она подобным образом ищет к себе внимания? Такое бывает. Послушай, оставь пока это дело мне, только вот завтра – то есть сегодня – тебе понадобится прийти и написать заявление. И сохранить эту запись.

– А что ты намерен делать, Энди?

– Поговорю сперва со своим шефом. А ты?

– Я пока ничего писать не буду – если ты об этом беспокоишься.

– Об этом. Она определенно очень ранимая женщина. И нам не следует подталкивать ее к самому краю.

Кейт тяжело сглотнула. Именно это она недавно и делала, разве не так? Не это ли называется «ковыряться своими грубыми пальцами в душах других людей»? Не таков ли был вердикт Комиссии по жалобам на прессу по поводу обращения СМИ с принцессой Дианой?

– Ты же дашь мне знать, что дальше решишь делать, Энди? Пожалуйста.

– Поговорим об этом завтра. Я тебе позвоню. Спокойной ночи.

Воскресенье, 29 апреля 2012 года

Эмма нагрянула без всякого звонка. Просто в ранних сумерках возникла вдруг в дверях, сказав, что она знает, что Джуд уже не спит.

– Ну, тебе повезло, что я такой человек привычки, – колюче ответила Джуд. Она пыталась принять любезный тон, однако нервы в ней все же взяли верх. «Зачем она явилась?» – стало крутиться у нее в мозгу. Обычно ей приходилось чуть ли не упрашивать свою дочь приехать в гости.

Она впустила Эмму в дом и поспешила в кухню сделать той чашку кофе. Даже не дождавшись, пока закипит чайник, Джуд плеснула теплой воды в растворимый кофе и поспешила в гостиную, в нетерпении услышать, в чем же дело.

Опустив перед дочерью чашку с сероватой жидкостью, она осталась стоять над Эммой, не в состоянии найти себе место.

– Сядь же ты, Джуд, бога ради, – сказала Эмма.

Сегодня она словно преобразилась. Ни обычной сглаженности речи, ни рассеянного взгляда.

Джуд примостилась на подлокотник мягкого кресла.

– Послушай, Эмма, я вижу, что ты готовишься мне что-то поведать. Скажи же наконец, – не выдержала она. – У тебя какие-то проблемы с Паулем? – спросила Джуд, стараясь не выдать голосом свою неприязнь к Полу. – Я говорила, что он звонил мне, обеспокоенный тем, что ты ему наболтала? О ребенке с Говард-стрит. Я ему сказала, что все это полная чушь. Он что, решил тебя бросить? Ты это пришла мне рассказать?

– Нет, что ты. Конечно же нет. Пол меня любит, – тихо сказала Эмма и подняла глаза на мать.

Она так вцепилась взглядом в Джуд, словно увидела ее впервые.

– Я хочу поговорить о том, что произошло, когда мне было четырнадцать лет, Джуд.

У той аж все внутри перевернулось.

– Ради всего святого, Эмма! Мы что, будем заново все это перетряхивать? Мне казалось, ты хочешь все это оставить позади, а не перебирать раз за разом, точно одержимая. Это был сущий кошмар. Давай уже не будем к нему возвращаться.

Однако в глазах Эммы решимости не поубавилось.

– Да, это был кошмар, – сказала она. – А ты никогда не задавалась вопросом, почему мое поведение вдруг стало таким невыносимым? Почему я так внезапно перестала быть милой дочуркой?

– Половое созревание и гормоны. Ты оказалась трудным подростком. У тебя это просто прошло тяжелее, чем у других сверстников, – выдала она свой уже давно ставший стандартным ответ и принялась сплетать пальцы.

– Нет, – уверенно ответила Эмма. – Случилось нечто такое, что меня сильно переменило.

– Что же? – спросила Джуд. – Что тогда случилось?

– Меня изнасиловали.

На мгновение Джуд словно лишилась дара речи.

– Господи, зачем ты мне такое говоришь? Это что, очередная твоя побасенка? – И закрыла глаза, не желая даже слышать ответ.

– И это сделал Уилл, – с нажимом произнесла Эмма. Так, будто Джуд заранее знала, что она именно это скажет. Она всячески подавляла в себе рвущуюся наружу ярость, пытаясь сохранять спокойствие.

– Ну, естественно, он этого не делал! Не смеши меня, Эмма! Уилл очень хорошо к тебе относился. Чего он только не делал для тебя и терпел все твои выходки. А вот ты на нем точно помешалась. Ты явно не в порядке. Ты лекарства свои сегодня принимала?

Никак на это не отреагировав, Эмма продолжила рассказ, буквально прожигая мать глазами:

– Он изнасиловал меня 21 июля 1984 года. У себя в машине, Джуд. Ты помнишь его машину? Этот красный «Шевроле Кавальер» с черными полосками по бокам и освежителем салона, свисающим с внутреннего зеркала. Помнишь? Я лично никогда его не забуду.