Татьяна Коган - Кондитер

Дома, по традиции, меня встречает сестра, прибегает в прихожую, услышав мои шаги.

– Семечка, где ты был? Я соскучилась!

Впервые у меня нет желания покрутить мелюзгу на руках и наговорить ей ласковых слов. Мне сейчас совсем не до нее.

– Где твоя няня?

– Я здесь, Самуил Романович, – Ксюша возникает, как привидение, из ниоткуда. Интересно, отец сподобится ее трахнуть, или придется мне самому?

Я показываю ей знаками, чтобы забрала мелкую – я не настроен на родственное общение.

Под негодующие визги сестры я поднимаюсь наверх и закрываюсь у себя в комнате. Завтра ответственный день, и сегодня мне нужно решить последние организационные вопросы.

«Как насчет ужина завтра? Хочу тебя кое с кем познакомить» – пишу я Соне сообщение.

«Где и во сколько?»

Я копирую ей адрес ресторана, и добавляю приписку с небольшой, но принципиальной просьбой.

– Отстань, Анька, не до тебя, – Сан Саныч аккуратно отодвигает приставучую овчарку ногой, и проходит на кухню.

Собака семенит следом, садится чуть поодаль, наблюдая за хозяином.

Тибис кипятит воду, насыпает кофе, встает с кружкой у окна и задумчиво взирает на удручающий пейзаж – старый забор, три березы у калитки, раздолбанную, испещренную лужами дорогу.

Последние два дня выдались сумбурными. Этот пацан, С-6 (пока еще), сам того не ведая, расковырял почти зажившие раны. Вот так живешь, думаешь, что все у тебя под контролем, трезвый ум и горячее сердце, ценишь настоящее, не цепляешься за прошлое, пока вдруг прошлое самое не начинает к тебе цепляться – и все летит к чертям – мнимое спокойствие, холодная рассудительность.

– Почему ты начал писать? – спросил мальчишка.

Когда-то давным-давно, в прошлой жизни, у Тубиса была коллекция настоящих сокровищ. Он хранил локоны прежних невест, – глупость, конечно, неуместная сентиментальность, но именно она наполняла его душу теплотой и покоем, уверенностью в том, что все складывается как надо, что жизнь идет по спирали, и каждый ее новый виток, хоть и похож на предыдущий, гораздо острее, ярче, качественней.

А потом все его трофеи сгорели. Он сам их уничтожил, потому что встал выбор – или сентиментальность или выживание. Он не оставил ничего, что связывало бы его с прошлым. Ничего, кроме воспоминаний.

Воспоминания безопасны. У них есть только один минус – они меркнут со временем, истончаются, как дым на ветру. Тубис поэтому и начал писать – чтобы сохранить отголоски тех встреч, которые составляли самую важную часть его жизни. Эти короткие, сдержанные рассказы, где между строк пряталось намного больше, чем в самом тексте, – стали якорем, не дававшем прошлому окончательно исчезнуть. И вдруг…

«Ты хочешь вернуть Лизу?»

Одна фраза. Очевидная ложь. И почти сразу – неуместная, неуправляемая, противоречащая здравому смыслу надежда.

Анькин скулеж отрывает Тубиса от размышлений. Овчарка не любила Лизу, и каким-то внутренним нюхом всегда чует, когда хозяин думает о прежней невесте.

– Ладно, не страдай, – он подзывает овчарку. – Иди, иди сюда.

Анька подскакивает, бросается к нему, чуть припадая на заднюю ногу (Лизин подарок, это она ударила собаку, когда спасалась из плена).

Сан Саныч гладит овчарку между ушей, теребит за холку.

– Опять ревнуешь?

Собака отрывисто гавкает.

– Не ревнуй, глупая. Никто между нами не встанет. Слышишь?

Тубис почти наверняка знает, что Лиза мертва. Мальчишка придумал хитрость, чтобы познакомиться с ним. И все же этого «почти» достаточно, чтобы ждать завтрашнего вечера. Пацану удалось разбудить его любопытство. Что он предпримет, как выкрутится?

…а что если она все-таки жива?

Он заходит в бар ровно в девять вечера. Сэмми уже сидит за столиком в углу и машет ему рукой. Пацан суетиться, предлагает заказать еду и выпивку, но Сан Саныч молча садится в кресло и выжидающе смотрит на него.

С-6 заводит речь на отвлеченные темы, Тубис слушает, изредка вставляя ремарки, чтобы поддержать видимость беседы. Он не торопит С-6 с признанием, в конце концов третий день еще не закончился, и игра в дружбу пока продолжается. Несколько раз Сэмми отвлекается на телефон, чтобы ответить на чьи-то сообщения. Ближе к десяти он уже открыто поглядывает на дверь ресторана, явно кого-то ожидая.

Тубис следит за направлением его взгляда, но вслух вопроса не задает. С-6 набирает в грудь побольше воздуха:

– Сейчас придет кое-кто.

Тубис изображает намерение встать из-за стола – дополнительные знакомства в его планы не входят, – но С-6 так цепко сжимает пальцами его предплечье, умоляя остаться, что Сан Саныч невольно замирает.