Линкольн Чайлд - Синий лабиринт

– Фальшивый бразильский паспорт, – сказал Энглер. – Качество документа, вероятно, было самое высокое. Интересно, где он его заполучил.

– Такие вещи наверняка легче получить в Бразилии, чем здесь, – заметил Слейд.

– Это точно. Что еще?

– Это все, сэр. В Олбани след обрывается. Мы проверили все имеющиеся возможности с помощью местной полиции, турфирм, автобусных терминалов, региональных аэропортов и авиакомпаний, отелей и фирм по прокату автомобилей. Тапанес Ланьдберг нигде не засветился, пока не сел на обратный самолет до Ла Гуардия двадцать первого мая, а на следующий день вылетел в Бразилию.

– Спасибо. Отличная работа. Вы свободны.

Энглер дождался, когда двое штабных выйдут из кабинета, и кивнул Слейду, показывая ему на стул. Из кипы бумаг на одном углу стола он взял пачку больших каталожных карточек. В них содержалась информация, с энтузиазмом собранная сержантом Слейдом за последние несколько дней.

– Зачем наш друг Альбан вдруг поехал в Олбани? – спросил Энглер.

– Понятия не имею, – ответил Слейд. – Но я готов спорить на что угодно, что два этих полета связаны.

– Олбани – городок небольшой. Тамошний аэропорт и центральный автобусный терминал запросто поместятся в приемную Портового управления Нью-Йорка. Альбану было бы трудно скрыть там свои следы.

– Откуда вы столько знаете про Олбани?

– У меня есть родственники в Колони, на северо-западе Олбани. – Энглер занялся каталожными карточками. – Ты славно поработал. В другой жизни ты мог бы стать первостатейным журналистом-расследователем.

Слейд улыбнулся.

Энглер медленно листал карточки:

– Налоги Пендергаста и декларация собственности. Думаю, заполучить это было непросто.

– Пендергаст довольно закрытый человек.

– У него четыре объекта недвижимости: два в Нью-Йорке, один в Новом Орлеане и еще один тут поблизости. Тот, что в Новом Орлеане, – парковка. Странно.

Слейд пожал плечами:

– Не удивлюсь, если у него есть и офшорная недвижимость.

– Я тоже не удивлюсь. Но боюсь, что мои дальнейшие раскопки на этот счет будут безуспешны, сэр.

– Об этом нет и речи. – Энглер отложил карточки в сторону и взял другую пачку. – Список произведенных им арестов и обвинительных приговоров. – Он пролистал карточки. – Впечатляет. Очень впечатляет.

– Мне представляется наиболее интересной статистика по числу преступников, погибших в процессе задержания.

Энглер отыскал цифры, и брови его удивленно взметнулись. Затем он продолжил чтение.

– Как я погляжу, количество объявленных ему благодарностей не уступает количеству выговоров.

– Мои друзья из ФБР говорят, что это противоречивая личность. Одинокий волк. Он богат и независим, берет жалованья по доллару в год для отчета. В последние годы руководство ФБР не вмешивается в его дела, пока раскрываемость высокая и он не совершил ничего из ряда вон выходящего. У него в Бюро, кажется, есть один влиятельный невидимый друг. А может, и не один.

– Мм. – Энглер снова принялся просматривать карточки. – Работа в спецслужбах. Чем он занимался?

– Засекречено. Мне только удалось узнать, что он был награжден несколькими медалями за храбрость и завершение неназванных особо важных операций под прикрытием.

Энглер сложил карточки в пачку, выровнял ее края и отложил в сторону:

– Тебя все это смущает, Лумис?

Слейд посмотрел на Энглера:

– Да.

– Меня тоже. И какой отсюда вывод?

– Как-то все это дурно пахнет… сэр.

– Вот именно. Ты это знаешь, и я это знаю. Мы оба знаем это уже некоторое время. Вот и занялись этим. – Энглер похлопал ладонью по пачке каталожных карточек. – Давай-ка разберем все по косточкам. По его собственному признанию, Пендергаст в последний раз видел своего сына живым полтора года назад в Бразилии. Год назад Альбан на короткое время возвращался в Штаты под вымышленным именем, слетал на север штата Нью-Йорк, а потом улетел в Бразилию. Около трех недель назад он снова появился в Нью-Йорке. И на сей раз за свои старания он был убит. В его желудке обнаружили камешек бирюзы. Агент Пендергаст заявляет, что этот камешек привел его в «Солтон-Фонтенбло», где на него, предположительно, напал человек, который выдавал себя за ученого и, вероятно, убил одного из сотрудников музея. И тут вдруг Пендергаст, который прежде не желал сотрудничать со следствием и отвечал на вопросы уклончиво, становится откровенным. И случается это после того, как мы обнаруживаем Тапанеса Ланьдберга. Но, выдав нам груду сомнительной информации, он снова закрывается и прекращает сотрудничество. К примеру, ни он, ни лейтенант д’Агоста не потрудились сообщить нам, что липовый профессор покончил с собой в тюрьме города Индио. Нам пришлось самим узнавать об этом. А когда мы отправили сержанта Докинса в «Фонтенбло», он по возвращении сообщил, что, судя по всему, никто не бывал там вот уже несколько лет. И никакой серьезной стычки там уж совершенно точно не было. Ты абсолютно прав, Лумис, дело пахнет дурно. Так дурно, хоть нос затыкай. Куда ни посмотри, напрашивается один вывод: Пендергаст раз за разом посылает нас по ложному пути. И мне в голову приходит единственное объяснение этому: он сам замешан в убийстве сына. Кроме того, мы имеем вот что. – Подавшись вперед, Энглер взял из другой стопки бумаг на столе распечатку статьи на португальском языке. – Сообщение из Бразилии, туманное и без ссылки на источник. Там описана кровавая бойня, имевшая место в джунглях, с участием неназванного гринго, который описан здесь как человек «de rosto pálido».