Ти Кинси - Тихая сельская жизнь

– Некстати, начальник? – ухмыльнулся Скинз. – Чего уж там! Бесплатный харч и жилье, свежий воздух. Шутите?

– Ну, если вы все так воспринимаете… В таком случае считайте это своего рода отпуском.

– Именно! Что еще я могу для вас сделать?

– Об этом чуть позже. Не сейчас. Большое спасибо, что уделили нам время.

– Не за что, начальник.

Айвор Скинз поднялся, собираясь уйти.

– Леди Хардкасл, мисс Армстронг, – слегка светски-напыщенно произнес он и поклонился. – И не забудь, я все еще не теряю надежду узнать, как мне тебя называть, – бросил он мне на прощание.

Я улыбнулась в ответ и тоже поклонилась. Мэлоуни вышел.

– А как он должен к тебе обращаться? – полюбопытствовала леди Хардкасл, когда за музыкантом закрылась дверь.

– Я еще не решила, госпожа.

– Это такое трудное решение?

– Нет, госпожа, но есть вещи, к которым не мешает относиться чуть серьезнее. В обращении к тебе заключается твоя сила.

– Да уж, что верно, то верно, – согласилась леди. – Инспектор, что вы по этому поводу думаете?

– Если он не заговаривает нам зубы, то, наверное, мы получили парочку хороших зацепок, – ответил полицейский. – Похоже, мистер Холлоуэй и мистер Ричмен замышляли что-то недоброе. И у них был сообщник… Тот самый «образованный индиец», который готов был заплатить за то, чтобы они прихватили с собой и провезли через границу некую вещицу. Впрочем, все это может оказаться и какой-нибудь ерундой. И все же я считаю, что стоит еще раз побеседовать с мистером Ричменом, причем чем скорее, тем лучше. И сразу выяснить, правду ли нам рассказал мистер Мэлоуни.

– Мне сходить за мистером Ричменом, инспектор? – вызвалась я.

Не успел Сандерленд ответить, как в дверь постучали.

Это был дворецкий.

– Прошу прощения, инспектор, это вам.

И он подал полисмену на серебряном подносе телеграмму.

– Благодарю, Дженкинс, – ответил инспектор.

– Я могу убрать чашки и блюдца, сэр?

– Да-да, – рассеянно ответил Сандерленд, не отрывая глаз от телеграммы. – Уберите, пожалуйста.

– Очень хорошо, сэр, – ответил домоправитель, убирая поднос. – Сегодня обед подадут позже. Через полчаса на террасе. Вы, сэр, и вы, леди, отобедаете с нами?

– Не сочтите за грубость, – сказал полицейский, складывая телеграмму, – но не могли бы вы принести мне сюда пару сэндвичей? Мне предстоит немало бумажной работы. Никуда от этого не деться…

– Разумеется, сэр. Я тотчас же распоряжусь, чтобы вам все подали.

– Спасибо, Дженкинс.

– А вы, леди? – вежливо поинтересовался дворецкий у моей хозяйки.

– Вообще-то, мне нужно кое-что уладить в деревне, – ответила та. – Пока инспектор занят, я ненадолго исчезну. Избавлю, так сказать, от своего присутствия.

– Леди, ни в коем случае не связывайте ваш уход со мной, – ответил инспектор Сандерленд. – Раз уж вам понадобилось уйти, идите. Мы ведь сможем снова собраться к трем часам?

– Это было бы замечательно. Итак, Дженкинс, меня к обеду не ждите, – сказала моя госпожа. – Благодарю за приглашение, но не смогу – мне потребуется час, а может, и все два.

– Хорошо, леди. Может быть, не откажетесь выпить кофе по возвращении? – предложил дворецкий.

– Дженкинс, вы просто образец современного… ммм… человека, – ответила на это леди Хардкасл. – Что мы без вас делали бы? Ну, конечно, это было бы очень кстати. Спасибо.

Просияв, домоправитель удалился.

– Что там в вашей телеграмме, инспектор? Что-нибудь важное? – обратилась моя хозяйка к Сандерленду, когда дверь за слугой закрылась.

– Не исключено, миледи. Очень даже может быть.

– А именно?

– Думаю, наши дневные беседы окажутся весьма полезными.

– Да что вы! Как здорово! Но нам пора. Дадим офицеру полиции возможность немножко поразмышлять и удалимся в нашу деревеньку.

И мы удалились.

Мы вышли через парадный вход и направились в деревню. День выдался солнечный и теплый. Территория вокруг имения выглядела чисто подметенной, аккуратной, со следами былого величия, как и сам «Грейндж». Вообще здесь повсюду царила атмосфера уюта и гостеприимства.

Чета Фарли-Страуд не могла содержать «Грейндж» в былом состоянии. Вероятно, им все-таки следовало продать его и купить миленькую небольшую квартирку где-нибудь в Бристоле или Глостере. Но это ознаменовало бы отказ от той жизни, к которой они привыкли и которую любили. Не говоря уже о том, что с десяток человек прислуги остались бы не у дел. Я очень полюбила эту супружескую пару – деловую и неглупую леди Гертруду и ее добродушного и несколько рассеянного мужа. Без них окрестности определенно утратили бы свое очарование.