Саймон Бекетт - Множественные ушибы [litres]

Когда я возвращался домой, по улице уже спешили ранние прохожие. Записка так и лежала на кухонном столе, где я ее оставил. Я все-таки проверил спальню, но кровать оказалась пуста. В восемь часов я позвонил Жасмин, хотя не очень рассчитывал, что Хлоя у нее. Ее там и не было.

– Ты позвонил в полицию? – сразу переходя на деловой тон, спросила Жасмин.

– Пока нет. – Эту возможность я держал напоследок. – Думаешь, надо?

– Подожди до полудня, – посоветовала она.

В одиннадцать часов я услышал, как кто-то отпирает дверь. Я сидел за кухонным столом, чувствуя, как гадко во рту от кофе и усталости. Но когда вошла Хлоя, вздохнул с облегчением. Она посмотрела на меня долгим взглядом и закрыла за собой дверь.

– Где ты была? Ты в порядке?

– Да. Задержалась в одном месте.

– Я с ума сходил. Почему не позвонила?

– Было поздно. Не хотела беспокоить.

Хлоя больше на меня не смотрела. Ее лицо было бледным, под глазами темнели круги.

– У кого ты задержалась?

– Это старые дела. Вы не знакомы. – Хлоя шагнула к ванной. – Мне надо…

– У кого ты задержалась?

– У одного знакомого человека.

– Таня сказала, что видела вечером в баре мужчину. Это он?

Хлоя кивнула.

– Твой бывший парень?

– Да.

Больно стиснуло грудь, словно из нее выпустили весь воздух.

– Ты с ним спала?

– Нет! – неожиданно зло выкрикнула она. – Ничего не было! Ты доволен? А теперь оставь меня в покое!

– Оставить в покое? Ты провела ночь с другим мужчиной и хочешь, чтобы я притворялся, будто ничего не было?

– Именно! Это не твое дело!

Пораженный, я уставился на нее. Меня все еще душил гнев, но я понимал, если дать ему волю, назад уже ничего не вернуть.

– Ты правда считаешь, что это не мое дело?

– Нет. Не знаю. – Хлоя тихо заплакала. – Прости.

Она бросилась в ванную и заперла дверь, а я остался сидеть, ничего не чувствуя. Абсолютно ничего.

Когда на следующее утро Матильда принесла завтрак, я уже встал, разбуженный головной болью с похмелья и громким кукареканьем петуха во дворе. Вечером я выпил за обедом еще одну бутылку вина. И как бы ни судить о бренде «Шато Арно», в крепости ему никто бы не отказал. Я спустился в туалет, затем подставил голову под кран, прогоняя остатки сна. С волос капало, а я сидел в джинсах у амбара и наслаждался овевавшей тело ранней утренней прохладой.

Утро выдалось чудесным, как, впрочем, и все предшествующие, с тех пор как я нашел здесь пристанище. Небо бездонно голубое, не выбеленное зноем, который появится позже. На горизонте цепочка облаков, но так далеко, что, кажется, им никогда сюда не приплыть.

Я прогнал рыжую несушку, которая решила поклевать рядом со мной, и, подняв голову, увидел, что ко мне идет Матильда.

– Доброе утро, – произнесла она.

Ее лицо, как обычно, ничего не выражало. Матильда поставила поднос с завтраком на землю. От кофе вился почти невидимый парок, хлеб, судя по аромату, только что испекли. На тарелке лежали два очищенных яйца.

– Вот сделала для вашей ноги, – сказала она, протягивая предмет, который принесла под мышкой.

Этим предметом оказалась подошва резинового сапога, от нее была отрезана почти вся верхняя часть, кроме пятки. По бокам проделаны дырки, и в них продет шнурок.

– Спасибо.

– Для того чтобы защитить бинт, – объяснила Матильда. – Может, вам помочь, когда работаете? – Она закинула назад волосы. Как я успел заметить, для нее это было признаком волнения. – Хочу попросить вас об одолжении. Греттен сказала, что вы преподавали английский?

– Частным образом. Не в школе.

– Возьметесь ее обучать?

– Я не уверен…

– Я сама буду вам платить, – поспешно добавила Матильда. – Немного. Но и вам не нужно давать ей формальные уроки. Учите… когда с ней разговариваете.

Я хотел ответить «нет». После вчерашнего вечера решил, что чем меньше общаюсь с сестрой Матильды, тем лучше.

– А сами почему ее не учите?

– Мой английский не настолько хорош. – Она пожала плечами. – И кроме того, Греттен не любит, когда я ей указываю, что делать.

– А как посмотрит на это ваш отец?

– Проблем не возникнет.

Это вовсе не означало, что он одобрит наши занятия, но Матильда лучше знала своего родителя. Она ждала ответа, а я, сколько ни ломал голову, не мог придумать предлог для отказа.

– Что ж, попробую дать ей несколько уроков.

Улыбка Матильды, хоть и более сдержанная, чем у сестры, делала ее моложе.

– Спасибо.

Я проводил ее взглядом, пока она шла через двор, и принялся рассматривать башмак. Он пах старой резиной, и на его изготовление ушло, наверное, несколько минут. Но забота Матильды меня растрогала – я не мог припомнить, чтобы в последнее время кто-нибудь для меня что-либо сделал. Галоша облегчила мне жизнь. Надев ее после завтрака, я обнаружил, что могу наступать на ногу и даже частично переносить на нее вес и делать пару подпрыгивающих шагов.