Нарек Акобян - Клятва раба

— Макс, как ты?

Я почувствовал какое-то необъяснимое тепло, а ведь еще есть человек, который беспокоиться обо мне, и я его даже в своих мысах не упомянул.

— Хорошо, доктор, благодаря вам, — ответил я с восхищением.

Доктор подтвердил головой и тихо говорил сам собой, но я слышал, он сказал:

— Не благодаря мне.

Потом его сыновья вошли и познакомились с нами, одного парня звали Карл, а старшего — Артур. Слава медленно подошел ко мне близко и сказал, что доктор болен неизлечимой болезнью, что он это он сам обнаружил полтора месяца назад, а дети в шоке и не хотят с этим смириться. Об этом дядя Виталий предупредил его. Я тоже был в шоке: тот, кто меня и Славу вылечил, сейчас умирает, и ему никто не может помочь, и он знает это лучше всех.

— Пап, у меня колечко болит, — сказал Карл.

— Дай посмотрю… — приблизился доктор к Карлу и через несколько минут ответил спокойно: — Да, скоро все пройдет, не беспокойся.

Мы сидели за столом. Татьяна так вкусно готовила, она знала, что любит Слава, а наши вкусы, вкусы Славы и мой, почти совпадают. Доктор очень немного поел, очевидно было, что он потерял аппетит. Карл тоже заметил это, думаю, все заметили, потому что доктор почти ничего не ел, но не скажешь ничего: ел, сколько смог, а Карл сказал отцу, не сумев одержать своих эмоций:

— Ну ты же врач, я поверю в это лишь только тогда, когда ты сам себя исцелишь.

— Да, сынок, в том и суть человечества: сделай для них что угодно, а они поверят лишь самому себе.

Карл не мог что-нибудь ответить, но явно хотел что-нибудь сказать, но не смог. Чтобы рассеять напряженность и отвлечь всех, вспомнил, как Василь рассказал мне одну историю:

— Доктор, дядя Виталий, хотите слушать одну историю про молодого мудреца? — я не хотел предложить им слушать рассказ Василя, потому что в противном случае я бы только усложнил ситуацию.

Все внимательно начали слушать, Слава улыбнулся, так как он подумал, что я сейчас про него начну рассказывать, и я продолжил:

— Он был умен, хорошо образован, но что поделаешь: жизнь такова, не всем везет. У него ничего не было, никакой собственности. Многие красивые девушки и женщины, которые знали его, хотели с ним познакомиться поближе, а он отказал им. Одна из них с очень красивой внешностью, подойдя, сказала ему:

— Слышь, что делаешь сегодня вечером, давай сходим сегодня куда-нибудь, ну а потом у меня заночуешь, развлекаемся…

Парень разглядел на нее и увидел, что перед ним стояла очень красивая и модно одетая девушка.

— Ты красивая, правда, но не могу принять твое предложение: я общаюсь только с целью серьезных отношений и только, — ответил он.

— Да, пусть будет так, значит, серьезно пообщаемся, — согласилась она.

— Да у меня же ничего нет: ни машины, ни дома, никакой собственности, — сказал парень.

— Ничего, зато у меня есть все: и машины, и дома — все о чем ты сейчас перечислил, — ответила она.

— Когда у тебя тоже не будет ничего, ни машины, ни домов, никакой собственности, тогда я соглашусь с тобой пообщаться поближе, — ответил парень.

Она задумалась, и когда уже не смогла найти выхода из ситуации, разозлилась:

— Ты, что? Хочешь, чтоб я стала совсем бомжом?

Парень опустил глаза разочарованно и, глядя на нее, ответил:

— Значит, вот как ты обо мне думаешь.

Девушка обернулась со слезами на глазах и ушла.

Все задумались и, согласившись с молодым мудрецом, засмеялись. Татьяна пошла за фруктовым салатом, а Карл задумался на несколько минут, потом сказал:

— А что? Не смог он просто взять и пойти развлечься?

Доктор положил ладонь на голову Карла и ответил:

— Знаешь, сынок, надо есть то, что тебя насыщает, а не то, что из тебя делает человеком все еще голодным. А страсть только из тебя сделает еще голодным человеком, чем ты был раньше. Люди боятся принять правду, потому что боятся увидеть там свою бедность.

Когда услышал ответ доктора, Карл улыбнулся такой улыбкой, как будто услышал что-то новое и неожиданное, да и я, честно говоря. Татьяна принесла мой любимый фруктовый салат — это когда в салате присутствуют почти все фрукты. Позади меня Никита играл с пистолетом, представил себя на войне. А Артур — старший сын доктора — сидел передо мной, он был неразговорчив, как и отец Славы, но когда Татьяна принесла нам кофе, они заговорили.

— А отец вчера опять вышел на работу, — сообщил Артур скучным голосом.

Дядя Виталий тянул к себе руку доктора и со злостью сказал ему:

— Ты представляешь, тебе полтора месяца назад не зря назначили лечение, а ты все еще… — дядя Виталий резко замолчал, проглотив слюну от страха, продолжил: — А ты все еще сопротивляешься.