Коди Кеплингер - Все было не так

Я понятия не имела, что чувствую, пока не дочитала книгу, пока так сильно не швырнула ее через всю комнату, что она с громким стуком отскочила от стены. Я думала, что говорила Ли правду о том, что хотела жить дальше, не желала вытаскивать на поверхность свое имя или историю. И до сих пор так считала. Считала, что правда принесет мне лишь боль, которую я изо всех сил старалась позабыть. Если бы я заговорила, когда она меня просила, написала это дурацкое письмо, это привело бы к тому же насилию, которому я подверглась четыре года назад.

Но меня полностью проигнорировали, забыли, вытолкнули из моей же собственной истории. И черт меня дери, если это не причиняло мне боль.

Я не знала, чего хотела. И все еще не знаю, чего хочу.

Я долгое время просто сидела на кровати и смотрела на книгу, которая лежала на полу. И только тогда вспомнила про оставленную Ли несколько месяцев назад флешку. Я и правда про нее забыла. Не хотела иметь с ней ничего общего, но вдруг захотела знать, что там. Захотела прочитать другую версию этой истории.

Поэтому достала ее, вставила в компьютер и прочитала все, что собрала Ли: ее длинное письмо, чередующееся с более короткими от других ребят. Истории, которых я не знала. Истории о том дне и днях, неделях, годах после.

Ли сказала, я могла делать с этим все, что хотела. Написать свою собственную историю, попытаться ее издать или просто все уничтожить. Черт, я до сих пор понятия не имею, что лучше.

Но… к черту все. Не важно. Не думаю, что теперь есть разница. Не думаю, что позволю кому-то это увидеть, но не могу выкинуть из головы эту мысль о дурацком письме. Прошел почти месяц с тех пор, как я открыла отданный ею файл. И я открывала его раз десять. Это сводило меня с ума, пока я все не записала, так что… держите. Вот моя история.

В этой уборной я проводила очень много времени. Всегда прогуливала уроки. Иногда курила. Я ненавидела школу. Я была злой девушкой без друзей и в армейских ботинках. Поэтому я пряталась в месте, где меньше всего могла общаться с другими. Господи, и это вышло мне боком.

Пятнадцатого марта я, как обычно, находилась в этой уборной. Большую часть урока курила в углу, чтобы не видел никто из проходящих мимо. Я сказала учительнице по геометрии, что меня тошнит. Не думаю, что она мне поверила, но все равно отпустила. Уверена, я не нравилась ей точно так же, как она мне. Я находилась там целый урок, пока не вошла Эшли Чемберс.

Я знала Эшли. Она была самодовольной христианкой, которую я ненавидела. Вела себя так, будто ты должен поступать, как того хочет она, иначе отправишься прямиком в ад. Именно из-за нее я держалась подальше от Общины учащихся-христиан. Из-за нее и моего презрения ко многим людям. Знаю, Ли говорит, она изменилась в лучшую сторону, и Эшли извинилась в своем имейле, но все же. Я не из тех, кто прощает.

Она вошла в уборную, но меня не заметила. Явно была в себе, иначе почувствовала бы запах сигаретного дыма. Я расслабилась. Не хотела говорить с ней. Поэтому вжалась в угол, надеясь, что она уйдет, снова меня не заметив.

Но не успела она выйти из кабинки, как забежали еще две девочки. Девятиклассницы с ума сходили из-за засоса. Они меня заметили и, я думала, прочитают мне нотации из-за нарушения правил. Они как раз были похожи на таких девочек. Но этого не случилось. Тогда я не знала Ли Бауэр и Сару Макхейл. В смысле, знала их лица. Небольшая школа и все такое. Но они были младше меня на два года, и у нас не было общих уроков, поэтому я ничего о них не знала. Только то, что засос Сары – это конец света, а ее родители – строгие гиперопекающие придурки.

Я даже не обращала на них внимания, пока из кабинки не вышла Эшли и не завела свою святую шарманку.

– Кому нужен Иисус, когда к твоей шее присосался парень?

Я закатила глаза. Она явно ей завидовала, потому что с ней никто не хотел целоваться. Хотя не мне судить. В свои шестнадцать я ни с кем не целовалась. Почти все парни в нашей школе боялись меня, а я считала их скучными. Так что никаких потерь. Но все равно. От Эшли веяло злобой.

К тому моменту, как она меня заметила, все ее подколки уже были высказаны Саре. Она пронзила меня взглядом, я ее в ответ, и она ушла.

– Кто-то должен ей сказать, что Богу нравятся хорошие люди, – сказала Сара.

Я неожиданно засмеялась. И помню, что она повернулась и улыбнулась мне. Словно я была в теме. На меня нечасто так смотрели в школе. Не знаю, мне было приятно. На секунду я даже посчитала Сару Макхейл милой. Одной из немногих в школе, кого я не презирала.