Кэт Уинтерс - История ворона

На глазах у меня выступают слезы. Где-то в шести сотнях миль отсюда, в столице штата Виргиния, Джон Аллан наверняка настороженно следит за мной – я чувствую у себя на затылке его пристальный взгляд, хоть нас и разделяет огромное расстояние. Он ждет, что я отвечу как трудолюбивый джентльмен-южанин, в лучших традициях его воспитания.

– Хотите стать писателем? – интересуется Кельвин.

Словно вывернувшись из незримой отцовской хватки, я вскидываю голову.

– Я уже писатель. Сочиняю с самого детства. И хочу зарабатывать на жизнь именно этим.

– Вот это да! Как интересно! – восклицает Кельвин, облокотившись на прилавок. – А что именно вы пишете?

– У меня есть сборник стихов за несколько лет, – прочистив горло, рассказываю я. – Книга получится не слишком большая…

– Принесите мне рукопись. И я скажу, что можно сделать.

– В самом деле?

– Да. С вашей помощью я смогу расширить свое дело, если добавлю в перечень услуг печать книг.

– Мне нужно спешить на работу, но…

– Приносите рукопись, когда будет время, мистер Перри.

– Спасибо, – говорю я, с чувством пожимая его руку. – От всего сердца вам благодарен, сэр. Вы очень добры и любезны.

– Правда, за красоту переплета поручиться не могу. Скорее всего, получится что-то вроде брошюры…

– Нужно же с чего-то начинать! Так мои стихи попадут к читателям, станут известны миру! Спасибо вам! – восклицаю я, надевая шляпу. – Я загляну к вам вечером – занесу рукопись!

– Буду очень вас ждать. Спасибо, что зашли ко мне.

После работы я возвращаюсь в пансион и вычитываю стихи, которые, как мне кажется, больше всего готовы к публикации. В их числе «Тамерлан», «Песня», «Мечты», «Духи смерти», «Вечерняя Звезда», «Имитация», три стихотворения без названий и «Озеро».

Окунув перо в чернила, я вывожу на титульной странице:

ТАМЕРЛАН

и другие стихотворения

одного бостонца

– «Стихотворения одного бостонца»? – уточняет Кельвин, когда я возвращаюсь в лавку и передаю ему рукопись.

– Хочу пока остаться безымянным. Нужно сперва уладить кое-какие дела.

– Вот оно что, – понимающе кивает он, не задавая новых вопросов, и мы переходим к обсуждению финансовой стороны дела и быстро приходим к соглашению.

Когда я выхожу из лавки, небо уже залито розоватым вечерним светом. Гэрланд О’Пала дожидается меня под закоптелым фонарем, прислонившись к его черному столбу. Если б и я носил шляпу с перьями пересмешника и зеленоватые очки, нас с Гэрландом было бы не отличить друг от друга.

Я подхожу к нему без тени смущения или страха.

– Пойдем на кладбище, – зову я.

– А что, уже пора? – заметно оживляется он.

– Господи, да уже давным-давно, – отвечаю я, ослабляя узел шейного платка. – Надеюсь, мы не опоздали…

Госпожа Луна заливает кладбище холодным, мрачным светом. Над могилами поднимается дымка, от которой кровь стынет в жилах, но я, оставив страхи и предрассудки и раздобыв пару лопат в сарайчике гробокопателя, устремляюсь к цели. Мы с Гэрландом, петляя между кривых деревьев и могильных камней, на которых запечатлены годы жизни представителей нескольких поколений, а также черепа, кости и ангельские крылья, добираемся до «бедняцкого угла» – одинокого кусочка земли с безымянными могилами.

Над головой раздается пронзительный крик совы, а потом всё затихает. Слышно только бесшумное дыхание мрака.

Земля уже успела просесть, но бледная буква «Л» на кирпичной стене указывает на место захоронения Линор. Окинув взглядом ее земляное пристанище, я делаю глубокий вдох и крепко сжимаю в руках занозистый черенок лопаты.

Мне вспоминаются слова отца, сказанные в ту ночь, когда я сбежал из «Молдавии». « Надежда – это глупый самообман. Надежда заставляет нас зазря тратить время. Надежда ослепляет, и мы не видим всей правды. Надежда неизбежно ведет к разочарованию ».

– Будь проклято, уныние ! – кричу я, и мой крик разносится по всему кладбищу. Кричу так громко, чтобы меня наверняка слышит даже Джон Аллан в стенах этой своей «Молдавии». А потом храбро вонзаю лопату в землю.

О, милый Эдгар, ты не рядом! Удел мой обернулся адом! Я морем ужаса и жути со всех сторон окружена – и не спастись мне из пучины, коли тебе я не нужна!