Иван Миронов - Плохая шутка

Сейчас, сидя в аудитории и глядя уставшими глазами на чавкающего словами Хрюна, она снова мысленно возвращалась во вчерашний вечер.

Слова, произнесенные вчера Алексеем Петровичем, поначалу показались ей глупой шуткой. Такого не могло быть. Она верила, что события всегда имеют определенную логику, и если что-то происходило, то происходило не просто так, а по какой-то причине. И то, что она сначала встретила Виктора, который (о чудо!) связан с тем, что происходит с Денисом, и который (снова чудо!) привел ее к человеку, имеющему ответы на вопросы, не могло быть простой случайностью. Это была закономерность, переход от одного звена цепи ко второму. И обязательно должны быть переходы к третьему и последующим звеньям. Закономерность, а не случайность. А букинист попытался опровергнуть эту веру, заявляя, что в цепи может и не быть следующего звена.

– Милая Лана, честно говоря, у меня нет ни единой мысли, как мы можем разрешить эту ситуацию.

Она непонимающе посмотрела на Алексея Петровича. Тот спокойно выдержал взгляд. В его единственном зрячем глазу Лана увидела сочувствие. Именно это убедило ее больше, чем слова.

– Вот хрень, – с горечью выплюнула она.

Повернувшись к Виктору, она увидела, как старик поджал губы и потянулся к горящей сигарете, лежащей на краю блюдца, словно пытаясь спрятаться от ее взгляда за сигаретным дымом.

– Я думала, вы те самые «боги из машины», которые спустятся с небес и все-все-все исправят, – как-то немного по-детски наивно произнесла она.

Ей хотелось плакать, но она сжала челюсть и зажмурила глаза. Этот способ всегда помогал ей. Она не любила показывать людям свою ранимость и уязвимость, потому что знала: чужая слабость для большинства людей – это прекрасный повод показать свое превосходство. Алексей Петрович и Виктор ей нравились, но… привычка – вторая натура.

Ее способ помог и на этот раз.

Алексей Петрович продолжил мягким, почти ласковым голосом:

– Дело в том, что все эти легенды и баллады намекают, а зачастую и говорят открытым текстом, что избежать смерти нельзя. Есть несколько сказаний, где человек пытается остановить Анку, но у него ничего не выходит. Да и суть вашей проблемы…

– Нашей, – раздался голос Виктора.

Лана пристально посмотрела на молчавшего до этого Погодина. Тот хмуро наблюдал за своим другом, нервно покачивая пальцами дымящуюся сигарету.

– Да, – ответил букинист, горько улыбнувшись. – Действительно, какого дьявола? Все равно уже в долг живем, так почему бы не покуражиться как следует?

– Горжусь тобой, – хрипло проговорил Виктор и улыбнулся.

Лана про себя отметила, что улыбка преобразила его. Он стал меньше походить на сварливого и сволочного старика, и чуть больше – на человека, с которым хотелось иметь дело.

Алексей Петрович несколько секунд задумчиво понаблюдал за тем, как Виктор размазывает окурок по блюдцу и тут же достает следующую сигарету. Букинист повернулся к Лане:

– Суть, как только что вполне справедливо поправил меня этот невежа, нашей проблемы – вовсе не в том, что вашему знакомому грозит смерть. Боюсь, ему светит кое-что похуже.

– Похуже? – переспросила Лана.

Разве могло быть что-то еще хуже?

– Да. Если принять как данность, что мой старый мозг еще в состоянии анализировать, то высок шанс, что я прав…

– Леш, когда прекратишь заниматься словоблудием, переходи к сути , – отозвался сварливо Виктор.

– Простите меня. Старость и одиночество накладывают…

– Алексей Петрович! – в сердцах воскликнула Лана.

Букинист моргнул.

– М-да. Полагаю, вашего Дениса готовят либо в помощники, либо в преемники.

Произнеся это, букинист вновь с важным видом оглядел гостей, словно говоря: «Смотрите и удивляйтесь, как я расправляюсь с задачами, решение которых неподвластно обычному среднестатистическому разуму!»

Лана в отчаянии сжала кулаки.

– Кто? – спросила она, прекрасно зная ответ. – Кто готовит?

Алексей Петрович провел ладонью по верхней губе, словно вытирал капельки невидимого пота.

– Анку, естественно. Герой нашей сегодняшней беседы.

Виктор подался вперед, не удосужившись вынуть сигарету изо рта, и спросил, выпуская дым и слегка коверкая слова сжатыми зубами:

– А на кой черт этой сволочи помощник или… преемник?

Алексей Петрович перевел взгляд на Виктора. Чувствовалось, что букинисту очень неуютно от того, что с двух сторон на него наседают с вопросами.

– Может, он устал за тысячелетия работы без перспективы карьерного роста, а может, очередь на тот свет в разы увеличилась… да бог его знает, что еще!