Рэндалл Силвис - Два дня

– Примерно до середины участка между Шекливиллом и Черным ручьем.

– Спасибо, Розмари. Только у меня сейчас нет времени разглядывать карту. Вы не могли бы подсказать мне какие-нибудь ориентиры? Там, где мне точно нужно будет повернуть?

– Дайте мне немного подумать, – попросила Розмари.

Демарко запасся терпением.

– Как только вы минуете по шоссе верхний бьеф, вы увидите старую лесовозную дорогу, уходящую вправо. Она сначала идет параллельно Черному ручью, а потом устремляется снова на юг. И обрывается примерно в сотне ярдов от речки Шофилд. Там любит тусоваться молодежь. Так что вы заметите там кучи мусора, кострища и все такое.

– Вы все прекрасно объяснили, Розмари. Еду, – не прерывая разговор, Демарко бросился к выходу. На его автомобиле уехал Хьюстон. Но ведь Инман приехал к нему не на такси. Машина Бонни, скорее всего, стояла где-то неподалеку. Может быть, в паре кварталов от его гаража. И, возможно, в салоне до сих пор терпеливо поджидала своего хахаля ее ничего не подозревавшая хозяйка.

– С тупичка лесовозной дороги вы не увидите Шофилд, – продолжала говорить между тем Розмари. – Но, заглушив мотор, вы услышите шум реки. Идите прямо на него. Там нет тропки, в основном там растут дугласовы пихты. Так что заросли негустые. А выйдя к речке, идите по ее течению вниз до того места, где она впадает в озеро Уилхелм. Это недалеко, четверть мили, не больше. Потом вам надо будет перейти речку вброд – она шириной всего в несколько футов, а в глубину и одного фута не будет. И затем пройти вдоль берега озера еще ярдов пятьдесят. Там и находится наша стоянка.

Демарко уже стоял за своим гаражом и, прищурившись, обозревал в темноте Лоусон-стрит.

– Судя по всему, туда не так-то легко попасть, – пробормотал он Розмари, а про себя подумал: «Особенно таща брыкающегося Инмана и два цементных блока».

– Именно поэтому Томас так любил это место. И разрешал нам брать с собой туда только МР3-плеер. И сам брал только один мобильник, на экстренный случай. Чтобы внешний мир не врывался в наш отдых.

– А более легкого пути туда нет? – В полутора кварталах справа от себя Демарко заметил темную тень: то ли машины, то ли пары мусорных баков. И направился к ней.

– Нет, – ответила Розмари. – Но если Томас прячется где-то на озере, то только там.

– Спасибо, – еще раз поблагодарил ее Демарко. – Простите, что разбудил вас.

– Вы ведь не причините ему вреда? – спросила Розмари.

– Никогда.

– Пожалуйста, пообещайте мне, что вы никому не позволите причинить ему вред.

– Клянусь вам, Розмари, – сказал сержант. И, помолчав пару секунд, добавил: – Он не совершал того, в чем его подозревают. Можете передать мои слова мужу. Томас никогда бы не причинил зла вашей семье. Теперь я знаю это точно.

– Господи! – всхлипнула Розмари. – Спасибо вам. Большое спасибо!

Демарко уже опознал характерный зад «Мустанга» с фарами и спойлером. Машина Бонни!

– Извините, Розмари, мне уже надо ехать, – сказал он и отключил телефон.

В серой дымке утра Демарко прокладывал себе путь среди пихт, отмахиваясь левой рукой от бьющих в лицо ветвей. От усеянной иголками мягкой земли исходил приятный аромат. И если бы Демарко пригибался, он бы не задевал веток. Но он бежал в сторону бурлящей на камнях воды. Бежал, не замечая, что его лоб уже весь исцарапан и даже кровит. Позади него, в тупичке лесовозной дороги, остались бок о бок стоять две машины – его и Бонни. И у обеих из-под капота вырывался пар от перегретого двигателя. Теперь Демарко занимала только одна мысль: «Только бы успеть! Только бы найти это место вовремя!» Быть может, ему все-таки удастся предотвратить то, что грозит там случиться?

Первый выстрел прозвучал, как щелчок кнута; и его звук разнесся по округе, отскакивая эхом от верхушек деревьев и затуманенного озера. На мгновение Демарко замедлил темп, а потом помчался еще быстрее, вслушиваясь в воцарившуюся тишину и молясь, чтобы она продлилась. Хьюстон наверняка удивился эффекту этого первого выстрела – россыпи крошечных дробинок и кроваво-красным оспинкам, внезапно проступившим на лице и груди Инмана. Этот выстрел был бы смертельным только в одном случае – если бы Хьюстон сделал его в упор. Но Демарко не верил, что писатель мог отважиться на такое. И сейчас он, скорее всего, проверял барабан, в котором еще оставалось два патрона с дробью и три унитарных патрона 22 калибра. Впрочем, как знать? Может, ему пришлось по душе стрелять дробью, продлевая мучения и боль Инмана? В одном Демарко был уверен на все сто процентов: последний патрон Хьюстон прибережет для себя.