Давид Лагеркранц - Девушка, которая должна умереть

Он пил и врал с три короба. В результате обзавелся влиятельными друзьями и стал работать как вол. И вот сегодня у него сотни подчиненных, и большинство из них умнее и образованнее его самого – математики, психологи, консультанты из ФСБ и ГРУ, хакеры, компьютерщики, инженеры, специалисты по IT [10] IT – информационные технологии. и робототехнике. Он богат и могущественен, и при этом как будто не связан ни с информационными бюро, ни с ложью.

Он сумел спрятать концы, остаться незапятнанным и до сих пор благодарил за это свою счастливую звезду. И даже не причастность к краху биржи – которой Кузнецов, по правде сказать, гордился, – а подрывная работа в Чечне, некогда взорвавшая СМИ и приведшая к массовым протестам и скандалу в ООН, стала причиной создания этого «хита» в стиле хард-рок.

Отныне без этой песни не обходилась ни одна демонстрация, а Кузнецов каждый раз дрожал от страха услышать в ней свое имя. Накануне праздника все как будто улеглось, и жизнь почти вернулась в нормальное русло. Кузнецов снова шутил и смеялся, принимал гостей, как сегодня вечером. И не успел как следует насладиться их обществом, как вдруг опять это…

– К дьяволу их всех.

– Вы что-то сказали?

Благородного вида господин в шляпе и с тростью глядел на него будто с насмешкой. Откуда здесь взялся этот тип? Послать его подальше Кузнецов побоялся, мало ли кто мог затесаться среди гостей… Оставалось дать вежливый ответ:

– Я просто выругался, извините.

– Вам следует уделять больше внимания вопросам IT-безопасности.

«Черт бы тебя подрал, ничем другим я и не занимаюсь», – мысленно ответил на это Кузнецов, а вслух сказал:

– Это здесь ни при чем.

– Что тогда?

– Что-то… с электричеством.

Ответ, рассчитанный на идиота. Может, это короткое замыкание запустило « Killing the world with lies »? Кузнецов застыдился, отвернулся и с преувеличенной приветливостью помахал последним гостям, исчезавшим в салонах такси. Ресторан опустел. Владимир высматривал Феликса, главного инженера. Куда запропастился этот молокосос?

Феликс обнаружился возле сцены, где разговаривал по телефону. Эта дурацкая бородка клинышком и смокинг, делавший юношу похожим на мешок с сеном, и раньше раздражали Кузнецова, а сегодня просто вывели из себя. Черт, или пройдоха не обещал ему, что все пройдет как по маслу? Кузнецов жестом велел Феликсу подойти. Тот отмахнулся, и это показалось Кузнецову слишком. Однако шеф успел остыть, пока Феликс наконец доковылял к нему неспешной походкой. Инженер выглядел совершенно беспомощным.

– Ты слышал песню? – спросил его Кузнецов.

– Да, слышал.

– Значит, кто-то из них пронюхал.

– Именно так.

– И что теперь будет?

– Не знаю.

– Думаешь, нас будут шантажировать?

Феликс молча кусал губу, и Кузнецов перевел пустой взгляд в сторону улицы.

– Думаю, нужно быть готовыми к самому худшему.

«Только не это, – мысленно возразил ему Кузнецов, – только не это…»

– Но почему?.. – Голос Владимира сорвался.

– Потому что мне только что звонил Богданов.

– Богданов?

– Да, человек Киры.

Кира, как же… Прекрасная, омерзительная Кира. Кузнецов вспомнил, что все началось с нее. Ее божественное лицо исказила ужасная гримаса, а изо рта вырвался крик: «Стреляйте!» Взгляд Киры был устремлен на темную фигуру возле стены, а потом началось это…

– И что сказал Богданов?

– Сказал, что знает, кто нас взломал.

«Что-то с электричеством», – вспомнил Владимир. Придет же такое в голову!

– То есть нас взломали?

– Очень похоже на то.

– Ты не должен был допустить этого, идиот.

– Конечно, но этот человек…

– Что за человек, черт его дери?

– Она – мастер экстра-класса.

– То есть это еще и женщина?

– Да. И деньги – не главное, что ее интересует.

– Что же в таком случае ее интересует?

– Месть.

Кузнецов зашатался, будто получил удар по голове. А когда вернулся в состояние равновесия, влепил Феликсу пощечину и пошел прочь, заглушать горе водкой и шампанским.

Лисбет выглядела спокойной, когда вернулась в свой номер в отеле, и даже как будто не особенно торопилась. Выпила бокал виски, взяла орехов из вазочки на ночном столике и собрала вещи, без нервов и спешки.

Только потом, отставив в сторону сумку, Саландер заметила, что тело ее неестественно напряжено, а взгляд ищет, что бы разбить – вазу, картину за стеклом, хрустальную люстру на потолке… Она ограничилась тем, что вошла в ванную и встала напротив зеркала, словно внимательно изучала собственное лицо, но на самом деле смотрела в никуда.