Джоди Пиколт - Второй взгляд

— Мистер Пайк опять оскорбил меня! — выпалила та.

— Что же он сказал на этот раз? — осведомилась Трещотка.

У Миллисент задрожали губы.

— Он сказал… он назвал меня идиоткой…

— Если мне будет позволено прервать вашу беседу, замечу, что я выразился не совсем так, — подал голос Пайк. — Я сказал, что эта особа, судя по всему, происходит из семьи слабоумных. Слова «идиотка» я не произносил. Между слабоумными и идиотами есть разница, хотя не столь уж существенная.

— Вы слышите? — всхлипнула Миллисент.

— Насколько помню, я позволил себе осведомиться, не принадлежит ли эта молодая особа к семейству Картрайт из Свантона. Всем известно, что значительная часть членов этой семьи окончила свои дни в государственных приютах для слабоумных.

Пайк умолчал о том, что Миллисент Картрайт бесчисленное множество раз путала его с другими обитателями дома престарелых. Об этом факте, неоспоримо свидетельствующем, что она идет по стопам своих предков, он из вежливости не сообщал даже самой Миллисент.

Сиделка сорвала с себя форменный хлопчатобумажный халат.

— С меня хватит! — заявила она и удалилась, оставляя в кильватере разноцветную дорожку из таблеток, раздавленных каблуками белых сабо.

— Мистер Пайк, с вашей стороны очень нехорошо говорить так, — с укором произнесла Трещотка.

Пайк пожал плечами. Люди терпеть не могут, когда им указывают на их недостатки. Ему пора бы это усвоить.

В кабинете доктора Кэллоуэй Мередит ощущала себя великаншей. И стулья, и стол здесь были такими маленькими, что скорее годились для игрового домика на детской площадке. Придавленная сознанием собственной громоздкости, Мередит смущенно вертела в пальцах цветной карандаш. Люси, напротив, чувствовала себя прекрасно. Устроившись на огромной мягкой лягушке в дальнем углу комнаты, она наряжала одного из друзей куклы Барби, явно страдающего анорексией. Скучный разговор взрослых девочка расслышать не могла.

— Визуальные галлюцинации в качестве единственного симптома встречаются довольно редко, — сообщила психиатр. — У детей, страдающих психическими расстройствами, обычно наблюдаются слуховые галлюцинации, а также приступы возбуждения. — Доктор Кэллоуэй бросила взгляд на тихонько игравшую Люси. — Вы замечали, что у девочки бывают резкие смены настроения?

— Нет.

— А приступы ярости? Чрезмерная импульсивность? — (Мередит молча покачала головой.) — А как у нее со сном и аппетитом? Есть какие-нибудь проблемы?

Честно говоря, аппетит у худышки Люси был скверный. Сама Мередит, впрочем, тоже не отличалась пышностью. Она часто шутила, что дочь ее существует благодаря фотосинтезу. Что касается сна, девочка уже несколько лет крайне неохотно отправлялась в постель и плохо засыпала.

— Да, у нас есть проблемы со сном, — кивнула Мередит. — У Люси слишком бурное воображение. По ночам она не выключает свет в своей комнате и без конца проверяет, не прячется ли кто-нибудь в шкафу или под кроватью. Обычно она засыпает лишь тогда, когда доводит себя до полного изнеможения.

— Ночные страхи — весьма распространенное явление среди детей этого возраста, — заметила доктор. — Но не исключено, что Люси действительно что-то видит в шкафу или под кроватью.

Мередит судорожно сглотнула. Ее ребенок не может страдать психическим расстройством. Не может. Люси — нормальная, здоровая, веселая девочка. Она ходит всегда вприпрыжку, читает своим игрушечным пушистым зверюшкам сказки вслух и выучила наизусть «Мисс Мэри Мак». Она совершенно не похожа на психопатку.

Внезапно догадка, яркая и жгучая как пламя, осенила Мередит: «Ты сама во всем виновата. Ты ее не хотела, вот и получай наказание».

— И что же мне делать? — растерянно спросила она.

— Помнить о том, что восемь лет — возраст, когда ребенок верит в Санта-Клауса, придумывает себе воображаемых друзей и живет в мире фантазий. В этом возрасте дети только начинают отличать вымысел от реальности. Скорее всего, видения, которые были у Люси, — следствие этого процесса.

— Но что, если это будет продолжаться?

— Тогда я посоветовала бы давать Люси небольшие дозы риспердала. Посмотрим, какой будет эффект. Но все, что вам нужно сейчас, — ждать и наблюдать за девочкой.

Росс не был голоден. Непонятно, зачем он зашел в ресторан — единственный в городе? Это заведение существовало чуть ли не со времен основания Комтусука и сменило множество владельцев. Как ни странно, все хозяева ресторана походили друг на друга. Все они отличались грузной комплекцией, все свято верили, что на свете нет более изысканной приправы, чем топленое сало. Жители города, как видно, разделяли это убеждение. По крайней мере, окинув взглядом зал, Росс убедился, что все до единого столики заняты. Он уселся на стул у зеркальной стены и вытащил сигареты.