Джонатан Келлерман - Обман [litres]

Огромную территорию сразу за воротами Виндзорской академии занимала безукоризненно забетонированная парковка, сплошь уставленная отполированными до блеска автомобилями. Мы с Майло осмотрели ряды машин в поисках «Ягуара» Тристрама Вайдетта и «Хаммера» Куинна Гловера, но не обнаружили ни того, ни другого.

– Ничего, – Майло махнул рукой. – Эти детки могут разъезжать на чем угодно.

На всякий случай он все же позвонил Риду и Бинчи, чтобы убедиться, что парни не спускают глаз с особняка Вайдеттов на Белладжио-драйв и обители Гловеров, занимавших целый дворец неподалеку, на Наймз-роуд.

– Здесь у въезда сторожевая будка, – сообщил Рид. – Я было подумал, у них там манекен, но потом парень повернул-таки голову. В первый раз за полтора часа. Увлекательная работенка, а?

– Ладно тебе, Мозес, я тоже не особо люблю вести наблюдение, но я ведь не жалуюсь.

– Я не про… В смысле – нет, и я не жалуюсь.

– Ну, тогда продолжай наслаждаться.

За парковкой на идеально подстриженных газонах были расставлены, как фигуры на шахматной доске, школьные здания в колониальном стиле – мышастые стены, красные крыши. В идеально подобранных местах росли монументальные сосны, сейбы, ликвидамбары и секвойи, симметричные настолько, что здесь явно не обошлось без человеческого участия. Из одного здания в другое прошла женщина, следом – учитель-мужчина в твидовом пиджаке и брюках цвета хаки. Тут и там на травке сидели погруженные в тетрадки школьники. Ни звука, только легкий ветерок шевелит листья. Левей, за невысокой белой оградой, среди небольших холмиков и ямок торчали флажки. Поле для гольфа.

– Бедняжки, – посочувствовал Майло, – в университете им после этого придется терпеть лишения.

На всех зданиях красовались латунные таблички. Вход в самое большое из зданий затеняла прохладная терраса. Латунная табличка вдвое больше остальных гласила «Администрация». Чтобы достичь кабинета доктора Мэри-Джейн Ролинс, нужно было пройти через приемную – звукоизолированную, с зеленым ковром на полу и дубовыми панелями на стенах. За столом в приемной сидела темнокожая женщина в красном шелковом платье, удостоившаяся персональной латунной таблички, на которой было отчеканено «Шейла Макбоу». Похоже, у местных граверов не было недостатка в заказах. Карточка Майло не произвела на женщину особого впечатления:

– Вам не назначено.

– У нас есть кое-что получше, – возразил лейтенант, протягивая ордера. Женщина еще не закончила читать, а Майло уже обошел ее стол и направился к кабинету.

– Вы не имеете права!

– Увы, мадам, вы очевидным образом заблуждаетесь.

Кабинет Мэри-Джейн Ролинс был бы копией приемной, если б не отдельные детали. Те же янтарные дубовые панели и зеленый ковер, но значительно больше резьбы по дереву и латунных накладок. На скупом языке интерьеров это однозначно читалось как «начальство».

Ролинс, которая разговаривала по телефону, торопливо сказала: «Я вам перезвоню» и швырнула трубку на рычаг.

– Что вам здесь нужно?

Майло объяснил, что ему нужно. Первой реакцией, как и ожидалось, была паника, сменившаяся, впрочем, злой усмешкой.

– К сожалению, вам не повезло – в школе их нет.

– Доктор…

– Лейтенант, сегодня у выпускного класса нет занятий. Мы устраиваем им несколько дополнительных выходных в течение года; лучше постепенно стравливать напряжение, чем…

– Доктор, где они держат спортивные принадлежности?

– В шкафчиках, как и все.

– Покажите нам их шкафчики. И не забудьте захватить универсальный ключ.

– Почему вы решили, что у меня есть ключ от шкафчиков учеников?

– А разве его у вас нет?

– В ордере сказано, что я обязана отвечать на персональные вопросы?

Майло вытащил свой жетон.

– Если вкратце, то вот здесь сказано, что если вы будете уклоняться от содействия полиции, я надену на вас наручники, и ваше высокообразованное, но недообработанное с моральной точки зрения седалище получит прекрасную возможность познакомиться с тюремными нарами.

Ролинс побелела от ярости.

– Я еще никогда…

– Я тоже. Покажите мне их шкафчики. Не тратя больше ни минуты моего времени.

– Я пожалуюсь на ваше поведение!

– Считайте, что я уже умер от страха.

Когда мы выходили из кабинета, Ролинс приказала секретарше:

– Шейла, немедленно позвоните доктору Хелфготту. У нас – неприятности.

– Шейла, не вздумайте никому звонить, – вмешался Майло. – У вас будут неприятности.