Андерс де ла Мотт - Конец лета

— Монсон!

Монсон остановился, нехотя обернулся. Аронсон указал на свободный стул за своим столом. Его «садись!» прозвучало не как приглашение, а как приказ.

Монсон несколько секунд колебался, придумывая, как бы повежливее избежать этой компании, однако Аронсон опередил его.

— Альф, — крикнул он владельцу, — блюдо дня шефу полиции, будь добр. За мой счет.

Аронсон снова жестом указал на стул, приподнял темную бровь. Глубоко посаженными глазами и резко очерченным носом он напоминал Монсону грифа.

Полицейский сел напротив Аронсона и расстегнул куртку. Хозяин поставил перед ним тарелку говяжьего рагу в сливочном соусе — еду, на которую он обычно набрасывался, но аппетит у него внезапно пропал. Монсон через силу принялся жевать, ощущая на себе взгляды сидящих рядом.

Бринк был пятидесятилетним крепко сложенным мужиком, почти лысым. Братья Стрид лет на десять помоложе, рыжие, накачанные — поселковые знаменитости. Оба известные борцы, один даже победил на чемпионате страны. Несколько лет назад братья унаследовали отцовскую автомастерскую и основательно расширили ее. Сейчас они строили для Аронсона три большие ветровые электростанции. Идиотская затея, по мнению большинства соседей.

— Ну, чего там у вас? Поджарили тебя на днях, ничего не скажешь, — начал разговор Аронсон.

Краем глаза Монсон увидел, что остальные тихонько ухмыляются.

— Продолжаем расследование. — Он дожевал, проглотил, отхлебнул легкого пива. — Полицмейстер лена прислал коллег из города…

Аронсон перебил его, взмахнув рукой.

— Это и в газетах пишут, — недовольно заметил он. — А я хочу знать, что конкретно вы делаете, чтобы найти гада, который уволок моего племянника. Какие у вас версии, кого допрашиваете. — Аронсон подался вперед. — Когда собираетесь арестовать виновного.

— Есть такое понятие, — Монсон избегал смотреть на Аронсона, — как тайна следствия…

— Да насрать мне на твои тайны! — Аронсон грохнул кулаком по столу. Гул голосов резко умолк.

Глаза у Аронсона потемнели, на виске задергалась голубая жилка. Монсон снова сглотнул, на этот раз насухо, без слюны. И почему он не может подавить этот свой предательский рефлекс?

— Мы продолжаем допросы, у нас разные зацепки… — начал он, не зная, что еще сказать.

— Вы допросили Томми? — спросил один из братьев Стрид.

— Томми Роота. — Бринк перегнулся через стол к Монсону. — Вы его допросили? Всем известно, что у него зуб на Харальда. Вспомни прошлогоднюю историю с разрешением на охоту и как он выстрелил в машину Харальда, пробил лобовое стекло.

Монсон посмотрел на Бринка, потом снова — на Аронсона.

— Мы допрашиваем Роота. Он отпирается. Говорит, что ничего не знает о Билли.

— А его двор? Там вы ничего не нашли? — спросил второй Стрид.

Монсон закрыл глаза и стал жевать, чтобы выиграть время. Надо было держать язык за зубами, вообще не влезать во все это. Не быть таким податливым. Он положил вилку.

— Старой обиды для обыска недостаточно. К тому же после того выстрела его не арестовали. Мы проводили баллистическую экспертизу, результата она не дала. Роот хитрый…

Монсон оборвал себя на полуслове, махнул рукой и поднялся.

— Я должен следовать закону, тем более теперь, когда подключилась уголовная полиция лена. Чтобы двинуться дальше, мне нужно что-то, что связывает Томми Роота с Билли. Благодарю за обед, Аронсон, но мне пора возвращаться в участок.

Минут десять он сидел за письменным столом, успокаивал желудок галетами с общей кухни — и тут зазвонил телефон. Его прямой номер.

— Здравствуйте, это Лайла с бензоколонки. Я хочу кое-что вам рассказать.

Монсон попробовал вызвать в памяти облик этой женщины. Короткие волосы, очки, пухловатая, примерно ровесница Малин. Всегда дружелюбная, глаза блестят. Когда в полицию звонили люди, желавшие о чем-то сообщить, Монсон обычно переадресовывал такие звонки секретарю. Но что-то в голосе Лайлы заставило его насторожиться.

Он стряхнул крошки с письменного стола, пошарил в ящике в поисках бумаги и ручки.

— О чем вы хотели рассказать?

В трубке несколько секунд было тихо — достаточно долго, чтобы Монсон понял: женщина колеблется.

— Ну… Это касается Томми Роота.

Иногда, время от времени, то или иное слово вертелось у нее в голове, пока не начинало звучать немного странно. Слоги словно терлись друг о друга, и от этого значение менялось, становилось противоположным.