Брэд Мельтцер - Трюкач

Он улыбался сквозь слезы радости.

– Нола…

– На здоровье, – ответила девушка, уткнувшись в свой рисунок. – И я не обижусь, если вы не станете меня обнимать, когда мы приедем в Вашингтон.

Зиг рассмеялся.

– Можно я просто… То, что ты рассказала о Мэгги…

– Наслаждайтесь путешествием, мистер Зигаровски. Договорились?

– То, что ты рассказала… я хочу, чтобы ты знала… в тот вечер у костра…

– Наслаждайтесь путешествием, – повторила Нола, указывая кончиком ручки на ветровое стекло.

Перед ними расстилалась дорога, солнце опустилось очень низко, все небо окрасилось в оранжевый цвет.

«Дух захватывает», – одновременно подумали Зиг и Нола.

Девушка постаралась запомнить этот оттенок для будущих картин.

Зиг поддал газу, в голове все еще крутилась фраза Нолы – «наслаждайтесь путешествием».

Впервые за долгое время, возможно, даже за последние четырнадцать лет он действительно испытывал наслаждение.

Через две недели

Прижимая к бедру упаковку из шести бутылок пива, Зиг возился с ключами, пытаясь открыть замок парадного входа.

Со щелчком дверь отворилась. Зиг вытер ноги о коврик, лежащий идеально ровно.

По пути на кухню он вытащил из левого кармана два счета – один за обед, второй – из винного магазина вместе со сложенной вдвое визиткой шустрой новенькой сотрудницы, только что поступившей на работу в отдел ветеранов. С каждым месяцем в Довере появлялись свежие лица, немногие долго выдерживали на базе.

Он выбросил бумажки в мусорное ведро.

Красная резинка для волос, принадлежавшая дочери, больше не лежала у тостера – с недавних пор Зиг носил ее на запястье.

– У вас нет новых сообщений, – деревянным голосом возвестил автоответчик после того, как Зиг нажал кнопку.

Как и вчера. И позавчера тоже.

Через две минуты хозяин дома сидел во дворе с традиционной бутылкой пива в руке.

– Как вы сегодня вечером, дамы?

– М-м-м-м-м-м, – пропели пчелы.

Зиг открыл крышку улья и добавил корм – кашицу из сахара и воды, которую называл «пчелкин кекс».

Сев в любимый ржавый шезлонг, он отложил пальто в сторону. Последнюю пару вечеров погода сменила гнев на милость – пока еще всего тринадцать градусов, однако Зиг намеревался сполна воспользоваться передышкой после заморозков.

– Кстати, сегодня прислали нового Кэндимена, – сообщил Зиг пчелам, в чьем доме – и на входе в него – кипела жизнь. «Пчелкины кексы» всегда вызывали радостный ажиотаж. – «Твиксов» больше нет, зато есть новые «M&M» с карамелью. Вы представляете? «Твиксов» нет! Кощунство! Чем можно объяснить столь неграмотное решение?

– М-м-м-м-м-м, – прогудели пчелы.

– Согласен. Предвзятость на почве культуры. Как в случае с тестом на проверку академических знаний, – сказал Зиг, отхлебывая пиво и облизывая губы.

Он еще минут двадцать провел в шезлонге, потягивая пиво и наслаждаясь концертом пчелиного оркестра. Небо осветил лунный серп, в воздухе кружилась одинокая заблудшая пчела, выписывая неровные восьмерки и временами натыкаясь на деревянный забор. Охранница? Нет, эта крупнее, с длинным телом. Сборщица. Их первыми высылают из улья, потому что они всегда находят дорогу назад.

Зиг понаблюдал за пчелой, описывающей кривые мертвые петли и бьющейся о забор, как пьяная или беглянка. Если подумать – странно выходит. Сборщицы – самые старые члены роя, они массой гибнут каждый сезон, однако ни перед чем не останавливаются.

Пройдет еще несколько месяцев, появятся первые цветки, сбор нектара начнется всерьез, тысячи пчел будут летать на расстояния до четырех миль, чтобы накормить улей.

Сборщицы упрямы. Зиг сотни раз, возвращаясь домой, находил кувыркающуюся в траве пчелу, под завязку нагруженную пыльцой и нектаром, отчаянно пытающуюся добраться до улья. Удивительные создания, беззаветно преданные своему делу.

И все же, несмотря на десятилетия активного изучения поведения сборщиц, ученые не могли ответить на один вопрос – где они умирают? Каждый день сборщицы покидают улей, чтобы вернуться обратно. Из дома – домой. Из дома – домой. Однако по неизвестной причине девяносто девять процентов из них заканчивают жизнь вне улья. Это не случайность. Это характерная черта, инстинкт, закон природы.

Многие годы Зиг, как и ученые, полагал: это делается для защиты роя от болезней и заразы. Или по закону Дарвина слабым сборщицам доставало сил, чтобы улететь, но не хватало на обратную дорогу. Но в этот вечер, сидя в шезлонге и наблюдая за бесполезными кульбитами одинокой пчелы, он невольно представил себе, что своим крохотным разумом она чуяла, что ее ждет, что конец близок. Улетая в последний раз, уже не надеясь принести пользу своему улью, пчела решила, что у нее еще есть шанс – малюсенький шанс – отправиться в последнее приключение.