– «Красное божество». Вот тут начинаются интересные вещи…
Он поднял глаза и пристально посмотрел на Ланга.
– В то время никто и не думал читать другие ваши книги. Их порой просто не замечали. А вот «Красное божество»… Интрига, конечно, притянута за уши, правда? Как у вас там сказано? Отступая назад? И наконец, – продолжил он, не дожидаясь ответа, – самое интересное – в конце: убийца, совсем еще молодой человек, студент-филолог, повесился, и при нем нашли предсмертную записку, где он обвиняет во всем себя. Роман за подписью Эрика Ланга опубликован… в восемьдесят девятом году. То есть за четыре года до самоубийства Седрика Домбра.
Ланг пожал плечами.
– Надо думать, он тоже прочел роман.
– Я сказал себе то же самое, – согласился с ним Сервас и взял следующую книгу. – «Укусы», издана в две тысячи десятом. Женщина умерла от укусов чрезвычайно ядовитых змей. Ее нашли на полу, в окружении этих рептилий. Между прочим, весьма впечатляющая сцена. На ней нет платья первопричастницы – вы не собирались использовать один прием дважды, – зато вокруг есть множество ядовитых змей, и смешение ядов ее убивает.
– Но именно это и кража рукописи наводят на след кого-то из поклонников, – заметил писатель.
При этих словах Сервас подумал о десятках, сотнях писем в картонных коробках.
– Гм-м… Ну, допустим, допустим, – сказал он, отложив книгу и взяв следующую. – Перейдем теперь к «Непокоренной»… Здесь тоже то ли вымысел сближается с реальностью, то ли наоборот: очень красивая молодая девушка двадцати лет от роду привлекает к себе множество мужчин. Она либо знакомится с ними в барах и ночных клубах, либо «кадрит» своих профессоров, потому что она студентка. Флиртует с ними, накачивает вином, всячески «разогревает». В этих ночных приключениях она ведет себя как одержимая. Ей нравится чувствовать, какую власть она имеет над мужчинами, но она не впускает их «ни к себе в тело, ни к себе в душу». А потом наступает день, когда ее насилуют и убивают. Девушку зовут Аврора.
– И что?
– Имя начинается на «А», как у Амбры, как у Алисы.
– Ну у вас и воображение, капитан…
– Только не говорите, что Амбра вас не вдохновляла, Ланг. Роман опубликован в девяносто первом.
– Конечно, вдохновляла, – парировал тот. – Мы, писатели, всегда подпитываемся реальностью, это каждому ясно. Мы – губки, вампиры. Мы впитываем реальность, выжимаем из нее все соки, чтобы потом создавать свои истории. Как черные дыры в космосе: от нас ничто не скроется. Мы затягиваем в себя и последние события, и застольные разговоры соседей, и последние научные теории, и катаклизмы истории… Все идет в дело, крутится в нашем сознании, преображается, а потом выплескивается на страницы.
– Губки, вампиры, черные дыры… не многовато метафор?
Ланг недовольно фыркнул, но продолжил:
– А почему не вдохновиться Амброй и Алисой, почему не создать из них литературные персонажи? Они были моими музами, я вам уже говорил. Они давали пищу моей фантазии, я был ими одержим. Несомненно, «Непокоренная» – моя лучшая книга. Ну, побудьте хорошим игроком, Сервас. Признайте, что это великий роман.
– Аврора во многом похожа на Амбру, это верно, – отозвался Мартен, не доставляя Лангу удовольствия и не идя на попятный, хотя своими предыдущими замечаниями наверняка поцарапал «эго» великого человека. – А какой она была на самом деле, Ланг? Вот такой безбашенной «зажигалкой», игравшей на своем очаровании?
– Она была чудесная, – просто ответил тот. – Она писала чудесные письма и была очень красива и умна. Правда, немного с сумасшедшинкой. А вас смущает возраст Амбры?
– Что?
– Ей было шестнадцать, мне – тридцать. Этого вы никогда не могли переварить.
– Гм-м-м… Не хватало еще, чтобы сцена изнасилования перед камином была воплощена в реальность… Осмелюсь заметить, написана она исключительно, словно вы и вправду там были.
Ланг метнул в него подозрительный взгляд, очевидно, стараясь угадать следующий ход противника, как в шахматах. А противник тем временем взялся за следующую книгу, словно двинул вперед пешку.
– «Заледеневшая смерть», – прочел он. – Сакраментальное название, а? Тут речь о сыщике, который сталкивается с серийным убийцей, заключенным в специализированную психиатрическую клинику в горах. Сыщик описан как человек «импульсивный, блестяще образованный, однако неопытный, депрессивный и очень упрямый». Да к тому же еще и меломан. Любимый композитор? Рихард Вагнер.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу