Дот Хатчисон - День всех пропавших

– Справедливости ради, – перебиваю я, – у моей первой команды были свои причуды – в частности, агент Арчер.

Прия вздыхает и качает головой.

– Иногда я снова испытываю чувство вины. Почти.

– Только «почти»?

– Мой план поймать убийцу Чави не сработал бы, не окажись Арчер круглым дебилом, готовым использовать меня в качестве наживки. Так что меня не так уж грызет совесть. Особенно учитывая, что в другом расследовании он проделал то же самое.

– …однако к вам привыкнуть нелегко, – громко заканчивает Касс. – Когда я работала в другой команде, все было иначе. Можно было по-дружески тусоваться вместе, а когда время от времени нам случалось работать над одним делом, мы просто смеялись над чужими странностями. А теперь странности – неотъемлемая часть жизни, и я беспокоюсь о том, о чем прежде никогда не думала.

– И о чем, например?

– Например, что будет, когда снова придется работать с другой командой. Что, если меня переведут? Что, если однажды проснусь и вдруг пойму, что вышла за всякие рамки? Какую бродягу вы удочерите следующей?

– Мы уже много лет никого не удочеряли!

– Эту бродягу зовут Элиза Стерлинг, и она сидит рядом с вами!

Если б не ухватившая ее за волосы рука Инары, Виктории-Блисс грозила реальная опасность упасть головой в огонь от смеха. Не могу понять, как она еще не отключилась от нехватки кислорода. Прия смеется почти так же сильно: во многом благодаря ей я стала бродягой команды Хановериана. Прия удочерила меня, а следом и остальные.

Нижняя губа Мерседес подрагивает. Она больше не может сдерживаться и хохочет даже громче остальных. Касс ошеломленно смотрит на нее, отчего Мерседес заливается еще сильнее.

– Ты… – Касс часто моргает. Ее глаза округлились от шока. – Ты… Ах ты потаскуха! Ты дразнила меня!

– Теперь Уоттс должна нам всем по пятьдесят баксов, – сообщаю я. – Она думала, что ты не выдержишь и произнесешь подобную тираду не раньше чем через год после поступления в нашу команду. Но мы с Мерседес лучше тебя знаем.

– Ах, вы…

Пока Касс шипит и взрывается негодованием, с хихиканьем встаю с кресла и направляюсь на кухню. На полке аккуратно сложены все вещи, которые я еще раньше попросила захватить Прию. Это означает – только сейчас сообразила, – что она видела дверцы шкафов до того, как Касс их сожгла.

Чтобы удобно нести поклажу, учитывая мое осторожничание из-за ожогов, не обойтись без жонглирования. Когда Прия видит, что я возвращаюсь, то встает и помогает разложить вещи на свободном кресле.

– Что это, черт возьми? – огрызается Касс. На сегодня лимит ее терпения, вероятно, почти исчерпан.

– Маршмэллоу, шоколадные батончики, крекеры «Грэм» и металлические шампуры, – информирую я. – Это для смора [68] Традиционный американский десерт. .

– Ладно, – медленно произносит Касс, растягивая гласные. – Но при чем здесь это?

Смотрю туда, куда указывает ее палец.

– Мы сожжем мое свадебное платье.

Виктория-Блисс практически хрипит, держась за болящие от смеха ребра.

– Мы… сожжем твое свадебное платье, – глухо повторяет Касс.

– Верно. Чтобы сделать смор.

Прия сияет, открывая пакеты.

– Ты выяснила, что заставляло тебя топтаться на месте.

– И что же? – осторожно уточняет Мерседес.

– Я четыре года твердила, что Клифф – придурок, козел и эгоистичный урод, но никогда не упоминала, что еще он делал.

Глубокий вдох. На выдохе я вздрагиваю.

– Он плохо обращался со мной.

Виктория-Блисс резко перестает смеяться, хотя по-прежнему дышит с трудом, прерывисто.

– Я не замечала этого, потому что он применял ту же тактику, что и моя мать всю мою жизнь. До сегодняшнего дня я боялась, что не замечу вовремя, как в новых отношениях появятся проблемы, потому что в прошлый раз попала в безвыходное положение. Мой страх небеспочвенный, но теперь я перестала бояться. Я избавилась и от Клиффа, и от матери. Избавлюсь и от Платья, поскольку поводок остается поводком, хоть усыпь его бриллиантами.

– Можно хотя бы увидеть тебя в нем? – просит Виктория-Блисс.

Я моргаю.

– Ну… наверное, оно на меня не налезет, – признаю́ наконец. – Пока мы с Клиффом состояли в отношениях, я похудела сильнее, чем хотелось. Потом снова набрала вес, чему рада, но это значит…

– Да ничего страшного, если оно не застегнется. Просто хочется увидеть тебя в платье, которое ты выбирала.

– Его выбирал Клифф вместе с моей матерью.

– Ну тогда я просто обязана взглянуть на него.