Дот Хатчисон - День всех пропавших

Мерседес рассматривает ожоги, затем поднимает взгляд.

– Даешь слово, что…

– Рамирес, клянусь богом, сделай он это нарочно, у него больше не было бы члена.

– Ты понимаешь, что я спрашиваю не только потому, что волнуюсь за тебя?

Ее пальцы так нежно размазывают холодную мазь от ожогов, так нежно… Но все равно чертовски больно.

– Он перепуган. Эддисон из тех, кто легко впадает в ярость. Он всегда сердит. Однако, несмотря на злость, он никогда не поднимал руку на женщину, разве что при задержании и только когда не было другого выхода.

– Он не поднимал на меня руку.

– Я верю тебе. Однако он бушевал рядом с тобой. Знаю, ты его любишь, но нужно хоть на секунду отстраниться и беспристрастно осознать: то, что он бушевал рядом с тобой, – не пустяк. Спрашиваю еще и потому, что волнуюсь за Брэна. Ты чертовски хорошо знаешь, что он боится, будто ты наговорила все это только ради его спокойствия.

Совместными усилиями удается одеть меня и перебинтовать ноющие теперь ожоги. Однако я ничего не ела со времени ланча, так что опасаюсь последствий для желудка, если приму обезболивающее. Направляясь в комнату Брэна за футболкой, слышу, как Мерседес подбирает валяющиеся дверцы и что-то бормочет на испанском. Нахожу мягкую футболку с длинными рукавами и выцветшим от времени логотипом – из той эпохи, когда «Рэйс» [64] «Тампа-Бэй рэйс» – профессиональный бейсбольный клуб, выступающий в Главной бейсбольной лиге. еще назывались «Девил рэйс», – и натягиваю через голову, осторожничая с касающимся бинта рукавом.

– Тебя подвезти домой? – спрашивает Мерседес, когда я возвращаюсь на кухню. Она стоит на коленях между плитой и «островом», вытирая воду.

– Нет, со мной все будет нормально.

Бросаю взгляд на заднюю дверь и размышляю, почему она задала этот вопрос именно сейчас.

– Думаешь, сегодня уже не стоит пытаться снова поговорить с ним?

– Он психует из-за случившегося. Как только мы успокоим его на этот счет, он будет психовать из-за Фейт и волноваться. Потом вспомнит, что случилось с тобой, когда он переволновался, и распсихуется еще больше. Если ты останешься, он не успокоится, а будет чувствовать себя виноватым.

– Он в любом случае будет чувствовать себя виноватым.

– Да, но ты действительно хочешь провести всю ночь, напоминая ему, что это несчастный случай? Учитывая, что ты несколько стервозно отреагировала на наши с Касс вопросы?

Хмуро смотрю на Мерседес.

– Ты бы волновалась, даже не реагируй я несколько стервозно.

– Естественно, потому что это означало бы, что тебе причинили серьезный вред.

Мерседес поднимается на ноги и бросает мокрое полотенце в раковину, где оно приземляется с глухим шлепком.

– Позовешь, если понадоблюсь?

– Да, обещаю. Иди. Утро и так наступит слишком скоро.

По дороге домой заскакиваю в «Шитз» [65] Сеть быстрого питания. : хотя на кухне есть продукты, совсем не хочется ничего готовить. Особенно если придется кипятить воду. Не сегодня. Однако, доехав до дома и припарковавшись, вижу знакомый автомобиль.

– Ты что, шутишь, черт возьми?

И действительно, когда я подхожу к двери, там, прислонившись к стене, стоит мрачный Вик. Он смотрит на меня и поднимает брови.

– Ты злишься на него или на меня?

– Прямо сейчас – на всех, – огрызаюсь я, вбивая ключ в замочную скважину с такой силой, что тот издает тревожный скрежет. Черт побери, Элиза, успокойся. Меньше всего тебе сейчас нужно вызывать слесаря. – Кто из них звонил тебе?

– Касс. Затем Эддисон. Затем Мерседес. И снова Эддисон.

Впиваюсь в Вика взглядом, однако он осмеливается хихикнуть.

– Элиза, мы проведываем друг друга. Что в этом плохого?

– Я сейчас не на работе.

– Это не ответ. Вызвать «Скорую»?

– Нет.

– Как думаешь, остальные согласились бы, что нужно вызвать тебе «Скорую»?

– Нет.

– Отгрызешь мне голову, если продолжу давить?

– Да!

– Ладно. – Вик отталкивается от стены и целует меня в щеку. – Если ночью что-то произойдет и понадобится наша помощь, сообщи – подвезем.

Он сует руки в карманы куртки и идет по коридору к лестнице.

К тому времени, когда я попадаю домой и выпутываюсь из куртки и сумки, моя еда совершенно остыла. К черту – я голодна.

Очень хочется покурить, однако у нас с Широй есть общие правила, в том числе курить не чаще чем раз в две недели, что бы ни случилось. В квартире все аккуратно, грязной одежды слишком мало, чтобы требовалась стирка, и даже кафель в ванной чист благодаря приступу бессонницы на прошлой неделе. Как только я запираю пистолет в сейф, заняться буквально нечем.