Дот Хатчисон - День всех пропавших

Я поступила на службу ФБР во многом из-за боли и страданий, через которые пришлось пройти Шире и ее семье. Какая-то часть меня хотела понять причину. Почему он сделал это? Убийцы – плохие люди. Они должны быть очевидно плохими и не выступать в роли второго отца. Они должны быть страшными, злобными и одинокими. Они не должны наряду с остальными членами семьи смеяться и болеть за девочек, выбивающих хоумран [46] Хоумран – удар в бейсболе, когда мяч пролетает все поле и вылетает за его пределы, позволяя всем игрокам нападения, находящихся в это время на базах, беспрепятственно забежать в «дом». против мальчишек на матчах Малой лиги.

Желание узнать и понять причины, чтобы все обрело смысл, и привело меня в академию. Что помогло мне пройти обучение и с тех пор удерживало в рядах агентов ФБР – так это осознание того, сколь многим семьям приходится пережить такую травму. Мы помогаем жертвам. Включая и родных преступника. Некоторые знают или подозревают о происходящем. Некоторым – очень-очень немногим – наплевать. Другие слишком боятся, чтобы уйти или кому-нибудь рассказать. Остальные ошарашены, они в смятении, они остаются наедине с последствиями – их третируют соседи, друзья, СМИ и даже суды и правоохранители. Как, мол, они могли не знать?

Могли, потому что кто-то двадцать лет не вызывал подозрений и только потом открылся своей семье с темной стороны. Родным он отдавал все хорошее, что в нем есть, а затем отходил на безопасное расстояние и вымещал зло на других.

Правоохранителям трудно сочувствовать родственникам убийц и насильников. Мы говорим себе, что уж мы бы знали. Мы бы заподозрили. Как будто наши любимые не попадают в огромную слепую зону.

Мерседес замечательно находит общий язык с детьми-жертвами. На Брэна всегда могут опереться их братья и сестры. Касс – в прошлом криминалист и наш лучший посредник во взаимодействии с другими правоохранительными органами. А я беседую с родными подозреваемых и арестованных. Мне приходится убеждать родственников, что это не их вина.

– Звонили из тюрьмы? – переспрашиваю я, когда Шира молчит, вместо того чтобы продолжать. – Не от него?

– Верно.

– Ma kore itakh [47] Что случилось? (ивр.) , Шира?

– Он в больнице. Обширный инсульт. Пока без сознания.

Подруга делает медленный глубокий вдох и еще медленнее выдыхает:

– Они думают, что он скоро умрет. Спрашивают, не хотим ли мы его увидеть, – в таком случае нас внесут в список посетителей для охраны.

– Вот дерьмо…

– Да.

Какое-то время мы сидим в полной тишине, не считая скрипа раскачивающегося гамака и спора моих соседей возле джакузи и гриля двумя этажами ниже.

– Ну, – в конце концов произносит Шира, – что с тобой не так?

– Мама? Можно я возьму на ланч немного конфет, пожалуйста?

Ксиомара Эддисон посмотрела на дочь, не вынимая рук из коробки для завтрака Фейт. Она изучила содержимое – коробка сока, яблоко, сэндвич, крошечный пучок моркови – и кивнула.

– Думаю, можно.

Фейт с восторженным криком запрыгала на месте, хлопая в ладоши.

Ксиомара с улыбкой потянулась к стоящему на холодильнике пакету с конфетами. После Хеллоуина прошло меньше недели, и он все еще был пухлым от подаренных сладостей.

– Только три маленьких, – велела женщина, протягивая открытый пакет. – И никакой жевательной резинки в школе.

Фейт бросила жвачку обратно. Пару минут порывшись в сладостях, нашла желаемое и передала матери.

– Стэнзи придет в школу?

– Не сегодня, милая. Она еще заразная.

Фейт со вздохом прижалась к матери – этому она, похоже, научилась у старшего брата.

– Она уже целую вечность заразная, – пожаловалась девочка.

– Понимаю тебя.

– И Аманды тоже нет. Почему их нет одновременно?

– Abuela [48] Бабушка (исп.). Аманды умерла, mija [49] Доченька (исп.). , – она не нарочно пропускает.

Фейт снова вздохнула.

– Знаю. Просто мне хочется пожаловаться, потому что это несправедливо.

Ксиомара рассмеялась и наклонилась поцеловать дочь в макушку.

– И где ты этому научилась?

– У папы Стэнзи, – ответила девочка. – Он говорит, что порой приятно поныть и выплеснуть наружу эмоции, даже зная, что это ничего не изменит.

– Думаю, это правда. Итак, после школы у Брэндона кросс…

Фейт наморщила носик.

– …да, он придет домой дурно пахнущим, а мы запихнем его в душ перед ужином.