Дот Хатчисон - День всех пропавших

– Мне надо кое-что забрать из кабинета. Сейчас вернусь.

Эддисон следует за ней – помочь с переноской вещей. Минут через пятнадцать они возвращаются с двумя мониторами и сумкой для ноутбука, из которой торчат кабели и провода. Помогаю Ивонн разобраться с ними и устроить комфортное рабочее место на краю ближнего к двери стола. Эддисон немного сдвигает в сторону наши вещи, чтобы освободить пространство. Из всех членов команды только мне позволено помогать Ивонн с электронной работой: по ее словам, я единственная, кто способен управляться с вещами сложнее смартфона.

Иногда Эддисона охватывает усталость или безрассудство, и он задает ей какой-нибудь по-настоящему глупый вопрос. Ее пошаговые инструкции, отличающиеся покровительственно-оскорбительным тоном, потрясающи.

Когда последний провод оказывается на своем месте, Ивонн включает систему. Пока компьютер грузится, она роется в коробке с пончиками, кладет пару из них на салфетку и протягивает мне:

– С кленовым сиропом и с беконом. Должны быть еще теплыми. – Она подмигивает мне. Пытаюсь улыбнуться, однако получается, наверное, не очень, учитывая, что большая часть пончика уже во рту. – Жуй, Стерлинг. Люди прожевывают еду.

– Есть, мэм, – бормочу я.

– А также не разговаривают с набитым ртом. Он дурно на тебя влияет.

Эддисон отрывается от внимательного созерцания оставшихся в коробке пончиков:

– Эй!

Хихикаю и пытаюсь проглотить.

– Спасибо за пончик.

– М-м-м…

Откидываюсь на спинку стула и слизываю с пальцев сироп. Они немного соленые и жирные от бекона, против чего я совершенно не возражаю. Один из тех редких случаев, когда я не испытываю чувства вины за любовь к свиному бекону.

Эддисон одаряет нас обеих косым взглядом, плюхает на салфетку два пончика с шоколадной глазурью и садится на место.

– С чего хочешь начать? – интересуется Ивонн.

– Поступил ли отчет за прошлый вечер от капитана ночной смены? – спрашивает он.

Ивонн смотрит на монитор, прежде чем ответить:

– Нет, но ночная смена закончится только через несколько минут. Полагаю, мы получим все в течение часа, если только Уоттс не свяжет нас с ним для устного отчета.

– Дальше надо рассортировать отчеты по преступникам, стоящим на учете; уточнить, не упустила ли из виду школьная администрация пятна в чьей-нибудь биографии, и проверить родителей Фрэнклина Мерсера. Я предпочел бы заняться Мерсерами.

– Беру отчеты на себя, – говорю я.

– Значит, мне остается школа. – Ивонн качает головой, пышные локоны скользят по ее шелковой блузке персикового цвета. – Ладно. Напомните, почему мы выбрали эту профессию?

– Чтобы помогать людям.

Наклоняюсь к Эддисону и касаюсь телефона Ивонн. Экран подсвечивается, показывая фоновый рисунок: четверо улыбающихся детей прижались друг к другу головами, чтобы войти в кадр.

– Чтобы сделать мир более безопасным местом.

– Напоминай мне об этом несколько раз на дню, ладно?

– Конечно.

Ивонн включает проигрыватель на одном из мониторов: мелодия достаточно тихая, чтобы не мешать беседе и звонкам, но достаточно громкая, чтобы заполнять пространство и тишину, которая возникает при погружении в работу. Несколько агентов заходят, чтобы заняться бумажными делами или получить какую-то информацию. В ФБР не всегда есть такое понятие, как выходные, особенно в CAC, так что в течение дня появятся и другие сотрудники.

Ивонн собрала данные по преступникам Ричмонда, стоящим на учете, и рассортировала по видам нарушений. Теперь моя очередь: просмотреть сведения и понять контекст. Когда пропадает ребенок, о неприкосновенности частной жизни не может быть и речи, и это относится не только к родителям. Следствие ставит на уши весь квартал и окрестности, вникая в малейшие подробности биографий людей в попытке отыскать ребенка – хочется надеяться, живым и невредимым.

На улице, где живет Бруклин, нет ни одного преступника, однако в ее квартале живут трое. Все они обитают слишком близко к школе, чтобы оказаться совершавшими насилие в отношении детей, но я все равно просматриваю данные. Один мужчина во время особенно сильного приступа неприятных воспоминаний разделся и пробежался голым по дому престарелых, в котором работал. Спрятался под кроватью восьмидесятисемилетней женщины и всхлипывал, бормоча что-то насчет препарирующих его изнутри инопланетных муравьев. Некоторые обитатели и сотрудники пансионата, конечно, перенервничали, но для других, судя по полицейским отчетам, это оказалось самым забавным происшествием в жизни. Как и для самих полицейских. Несмотря на попытки придерживаться официального тона, было ясно, что они ржали от души.