Стейнар Браги - Ката

На Бьёртне был черный костюм, слегка блестящий и хорошо скроенный: он плотно облегал его тело, а блеск сглаживал медвежеватость фигуры, так бросающуюся в глаза, когда из одежды на нем бывали только плавки. Его лысина сияла, а черты тщательно выбритого лица были все так же грубы, но теперь, при костюме, в них как будто появился какой-то шарм – словно он в первую очередь был бизнесменом, для которого бодибилдинг – побочное занятие; и это, конечно же, так и было. Разве он не бизнесмен ? Разве все, к чему он прикасался, не превращалось в желание, в усилие, в товар на рынке? Рубашка у него была белой, с черными полосками на груди; верхняя пуговица расстегнута, так что под ней была видна бронзовая безволосая кожа.

Для Каты оказалось неожиданным, что он умеет со вкусом одеться, – и она порадовалась этому: значит, то, что последует дальше, получится красивее. Проходя к своему столику, Бьёртн осматривался по сторонам – быстро, но уверенно, точь-в-точь, как он привык: сканировал посетителей одного за другим. Надолго задержал взгляд на Кате, словно узнал ее, но не мог вспомнить, откуда, и безрезультатно шарил глазами по ее бесформенному лицу; а может, он и не мог ее увидеть – ведь он привык к более накрашенным девушкам: вместо человека видел только какое-то марево, дрожавшее и клубившееся у стойки бара.

Ката смотрела на него в ответ с улыбкой до тех пор, пока Бьёртн не отвел взгляд, сел в конце стола, перекинулся парой острот с соседями и взял у официанта меню. Раньше она лишь один раз видела его смеющимся – когда он встретил в бассейне знакомого, и, как и тогда, его глаза не смеялись; он позволял себе эту слабость лишь до известного предела. И это говорило о том, что он боится.

Двое официантов стали обслуживать столик парней и приняли у них заказы. Оттуда донесся внезапный взрыв хохота, крики, хлопанье, так что кое-кто из других посетителей послали этому столику взгляд, полный укора . Причиной такого оживления были два человека, вошедшие в ресторан, неся между собой высокую коробку, украшенную лентами. Бьёртн встал, чтобы переговорить с официантами, и один из них сбегал на кухню и принес большой таз и нож. Друзья Бьёртна со смехом перегнулись через стол, и Ката услышала, как они расспрашивают, что в коробке. Одному из них поручили развязать ленту и открыть коробку – в ней оказалась прозрачная, поблескивающая ледяная скульптура: по крикам парней и слову «Кваннадальсхньюк» Ката поняла, что это именно он и есть: горный пик, вырубленный изо льда.

И хотя официантам, судя по всему, не нравился этот галдеж, один из них принялся смешивать у стола голубой коктейль и нарубать в бокалы лед из скульптуры. Когда он закончил, Бьёртн поднялся из-за стола и произнес короткую речь, вызвавшую еще одну волну хохота. В конце концов, парни принялись чокаться, и Ката рассмеялась за компанию с ними и захлопала в ладоши от восторга.

«Жизнь юноше в радость», – подумала она про себя и попросила у бармена еще минералки.

Вслед за коктейлями на столе появились пивные стаканы и бутылки вина, а затем закуски. Парней охватило удивительное молчание; их головы, все как одна, рьяно двигались вверх-вниз на широких плечах, покуда они сгребали в рот креветок, устриц и лососину.

Ката вышла в туалет, где справила нужду, вымыла руки и рассмотрела свои ногти перед зеркалом. Они были покрыты двумя слоями отвердителя, но не покрашены. На лице не было макияжа; распущенные волосы, расчесанные на прямой пробор, доходили до плеч. На ней был бежевый брючный костюм, светлые ботинки и белая рубашка, а украшений не было.

Она снова вышла и медленно прошла мимо Бьёртна – так близко, что могла бы задеть его. Его голова была обрита, макушка гладкая, розовая, словно пончик, на который вылили очень много глазури; затылок от шеи отделяла толстая складка, а под ней еще одна, поменьше.

Ката села у стойки бара, прихлебывая новую порцию минералки, и попросила официанта – еще одного молодого симпатичного юношу – отменить заказ столика: мол, ее кавалер пришел, но предпочел ей компанию других девятерых мужчин. Она подмигнула юноше, снова повернулась к залу, положила ногу на ногу, наклонилась к барной стойке и продолжила следить за Бьёртном.

Тарелки для закусок со стола унесли. Бьёртн взял телефон и ответил на звонок: он держал его в правой руке, а подносил к левому уху. Ката не слышала, что он говорил, из-за гула голосов, но после того как Бьёртн отложил телефон, все за столом расхохотались. Тогда он поднялся – его руки, как и раньше, свисали по бокам, словно два ведра, наполненных цементом, локти слишком оттопырились в стороны – и с ничего не выражающим лицом и мертвым взглядом прошел между столов и скрылся в туалете.