Харлан Кобен - Не говори никому. Беглец

— Это все в прошлом. Что бы мы ни узнали, ничего не изменится.

— Все равно, давай сосредоточимся на чем-нибудь одном, ладно?

— Нет, — упрямо сказал я. — Дружба есть дружба. Она работает в обе стороны.

Крест покачал головой. Мы ехали молча. Я смотрел на его рябое небритое лицо. Он жевал нижнюю губу, татуировка на лбу потемнела.

— Я не говорил Ванде… — начал он.

— Что у тебя есть ребенок?

— Сын…

— Где он сейчас?

Крест почесал подбородок. Рука его дрожала.

— Ему еще не было четырех, когда его похоронили.

Я закрыл глаза.

— Его звали Майкл. Я им совсем не интересовался, да и видел-то всего раза два. Он жил с матерью, семнадцатилетней наркоманкой. Ей нельзя было доверить даже собаку. Как-то раз она обкололась и въехала в грузовик. Оба погибли. Я до сих пор не знаю, было это самоубийством или нет.

— Извини, — неловко сказал я.

— Ему сейчас был бы двадцать один.

Я не мог найти подходящих слов.

— Это было давно, ты сам был еще ребенком.

— Не пытайся все объяснить, Уилл.

— Я и не пытаюсь. Просто… — Я не знал, как выразиться. — Если бы у меня был ребенок, я попросил бы тебя стать его крестным отцом… И опекуном, если бы со мной что-то случилось. И не только потому, что мы друзья, а в своих собственных интересах, ради своего ребенка…

Он молча вел машину.

— Некоторые вещи нельзя простить.

— Ты не убивал его, Крест.

— Ну да, конечно, я тут ни при чем.

Мы остановились перед светофором. Крест включил радио. Какая-то компания рекламировала новое чудодейственное лекарство. Он раздраженно ткнул пальцем в кнопку — радио замолчало. Облокотившись на рулевое колесо, Крест продолжал:

— Я нахожу на улицах детей и пытаюсь их спасти. Мне кажется, что чем больше я их спасу, тем лучше будет Майклу. Может быть, я смогу каким-то образом спасти и его. — Он снял очки. Голос его стал тверже. — Но одно я знаю точно. И всегда знал: что бы я ни делал, сам я спасения не заслуживаю.

Я пытался найти какие-нибудь утешительные слова или хотя бы отвлечь его, но ничего не получалось. Все, что приходило в голову, казалось заезженным и банальным.

— Ты не прав, — сказал я наконец.

Крест снова надел очки и устремил взгляд на дорогу. Я понял, что разговор окончен, но сделал последнюю попытку:

— Ты хочешь ехать на похороны, потому что у нас есть долг перед Шейлой. Но как насчет Ванды?

— Уилл…

— Что?

— Я не хочу больше об этом говорить.

Мы летели в Бойсе утренним рейсом из «Ла-Гуардиа». Сделать этот аэропорт еще паршивее смогло только вмешательство высших сил. Но полет прошел спокойно, без происшествий. Я сидел в экономклассе позади крошечной старушки. Из тех, что опускают спинку своего кресла вам на колени и не желают поднимать в течение всего полета. Пристальное созерцание ее макушки с редкими седыми волосами помогало отвлечься от мрачных мыслей.

Крест сидел справа от меня и читал статью о самом себе в журнале «Йога». Время от времени он одобрительно кивал, приговаривая: «Как верно подмечено, я именно такой». Это делалось явно нарочно, чтобы подразнить меня. Вот почему Крест мой лучший друг.

Почти всю дорогу мне удавалось думать о другом — до тех пор, пока впереди не показался большой щит с надписью: «Добро пожаловать в Мейсон, штат Айдахо». В аэропорту Крест взял напрокат «бьюик». Два раза мы чуть не заблудились. И даже здесь, в классическом захолустье, вокруг были те же сетевые гипермаркеты, к которым мы привыкли дома. Америка стремительно унифицируется, становясь одним скучным и однообразным целым.

Маленькая белая часовня была лишена всякой живописности. Я сразу заметил Эдну Роджерс — она стояла в стороне от остальных и курила. Крест остановил машину. Чувствуя комок в горле, я вышел, ступая по выжженной траве. Эдна Роджерс посмотрела в нашу сторону, выпустив струю дыма. Я направился к ней. Крест шел рядом. Похороны Шейлы… Мы хороним Шейлу… Эта мысль мелькала, повторяясь, как картинка в старом телевизоре.

Эдна Роджерс продолжала попыхивать сигаретой, глаза ее были жесткими и сухими.

— Я уж боялась, что вы не доберетесь.

— Все в порядке.

— Вам удалось узнать что-нибудь о Карли?

— Нет. — Это было не совсем верно. — А вам?

Она покачала головой:

— Полиция ищет спустя рукава. Они говорят, нет никаких данных о том, что у Шейлы был ребенок. Похоже, они вообще не верят, что девочка существует.

Все, что было дальше, слилось в одно расплывчатое пятно, как при быстрой смене кадров. Крест выразил свои соболезнования. Затем по очереди приблизились все присутствующие — в основном это были мужчины в деловых костюмах. Как я понял, большинство из них работали вместе с отцом Шейлы на фабрике автоматических гаражных дверей. Это показалось мне странным, хотя я не понимал почему. Я пожимал руки и тут же забывал имена. Отец Шейлы, высокий красивый мужчина, заключил меня в медвежьи объятия и снова присоединился к своим коллегам. Неподалеку стояли с хмурым и рассеянным видом брат и сестра Шейлы, оба младше ее.