Харлан Кобен - Не говори никому. Беглец

Это не было миражом или галлюцинацией. Крест тоже видел.

Мы остались на церемонию. А как же иначе? Я сидел, не в силах отвести взгляд от тела незнакомой женщины, не в силах выговорить ни слова. Меня трясло. Никто, впрочем, не обратил внимания: похороны есть похороны…

После того как гроб с телом предали земле, Эдна Роджерс пригласила нас к себе домой. Мы вежливо отказались, сославшись на авиакомпанию с ее жестким расписанием рейсов, и поспешили сесть в машину. Крест завел двигатель и тронулся с места. Отъехав на достаточное расстояние, он остановился и дал мне расслабиться.

— А теперь давай подведем итоги, — сказал Крест.

Я кивнул, чувствуя себя уже немного спокойнее. Мне снова приходилось сдерживаться. На этот раз — чтобы не впасть в эйфорию. Я старался не строить планов, не думать о возможном счастье, сосредоточив внимание на деталях. Рассматривать деревья, не в силах перенести вида леса.

— Итак, все, что мы узнали о Шейле, — продолжал он, — ее побег из дома, улица, торговля наркотиками, жизнь в колледже с твоей старой подружкой, отпечатки пальцев в доме твоего брата, — все это…

— Относится к незнакомке, которую мы только что похоронили, — закончил я.

— Таким образом, наша Шейла… То есть женщина, которую мы с тобой знали как Шейлу…

— Ничего этого не делала. И ничем подобным не занималась.

Крест задумался.

— Красиво, — произнес он наконец.

— Вот именно, — с трудом улыбнулся я.

Мы летели домой.

— Если наша Шейла не умерла, значит она жива, — задумчиво сказал Крест.

Я посмотрел на него как на идиота.

— Между прочим, — усмехнулся он, — люди платят мне бешеные бабки, чтобы постигать такого рода истины.

— Подумать только, а мне они достаются бесплатно! Какая честь.

— И что мы теперь предпримем?

Я сложил руки на груди:

— Наш ключ — Донна Уайт.

— Личность, которую она купила у Гольдбергов?

— Именно. Твой человек проверял только авиакомпании?

Он кивнул. Мы пытались вычислить, как она попала на Запад.

— Ты можешь заставить его расширить поиск?

— Само собой.

Стюардесса принесла нам завтрак. Мой мозг работал как в лихорадке. Этот рейс был просто подарком свыше: он давал мне время собраться с мыслями. К сожалению, полет также давал возможность фантазировать, воображать возможные варианты будущего. Я постарался отбросить лишние мысли. Мечты не должны затуманивать здравый смысл. Пока мы слишком мало знаем. Пока…

— Теперь многое понятно, — заметил я.

— Например?

— Ее скрытность… Нежелание фотографироваться… Отсутствие личных вещей… Запрет на разговоры о прошлом…

Крест кивнул.

— Однажды Шейла… — я запнулся, произнеся это имя, — проговорилась, что росла на ферме. Но отец настоящей Шейлы Роджерс работал в компании, которая занималась гаражами… Ее приводила в ужас идея позвонить родителям. Понятно: ведь они не были ее родителями. А я думал, дело в том, что с ней там плохо обращались.

— Она просто пряталась от кого-то…

— Правильно.

— Таким образом, настоящая Шейла Роджерс… — Крест поднял глаза. — То есть та, которую мы похоронили… Значит, это она жила с твоим братом?

— По-видимому.

— И отпечатки ее пальцев нашли на месте убийства…

— Да.

— А твоя Шейла?

Я пожал плечами.

— Хорошо, — продолжал Крест. — Можно предположить, что женщина, которая жила с Кеном в Нью-Мексико, та, которую видели соседи, была не кто иная, как покойная Шейла Роджерс…

— Да.

— И с ними была девочка, — продолжал он.

Я молчал.

Крест взглянул на меня:

— Ты думаешь то же, что и я?

Я кивнул.

— Это была Карли. А Кен вполне может быть ее отцом.

— Да.

Я откинулся в кресле и закрыл глаза. Крест вскрыл свой завтрак, попробовал и выругался.

— Уилл…

— Да?

— Твоя девушка… Кто она? У тебя есть соображения?

— Никаких, — ответил я, не открывая глаз.

Крест поехал к себе, обещав, что позвонит сразу же, как только узнает что-нибудь о Донне Уайт. Я возвращался домой, падая от усталости. Повернув ключ в замке, я ощутил на плече чью-то руку. Вздрогнув, я резко обернулся.

— Это я. — Передо мной стояла Кэти Миллер.

Голос у нее был хриплый, шея закрыта бинтами, над которыми виднелись желтоватые синяки. Глаза налились кровью, лицо распухло.

— Ты в порядке? — с тревогой спросил я.

Она молча кивнула.

Я обнял ее — очень осторожно, на расстоянии, боясь сделать больно.