Харлан Кобен - Не говори никому. Беглец

— И что же случилось потом?

— Об этом узнал Макгуэйн.

— Каким образом?

— Мы не знаем. Вероятно, утечка информации. Так или иначе, он послал к вашему брату двух громил.

— Два трупа в доме…

— Да.

— Кто убил их?

— Скорее всего, Кен. Они недооценили его. Убил и снова скрылся.

— И теперь вы хотите его вернуть…

Взгляд Пистилло скользнул по фотографиям на холодильнике.

— Да.

— Но я не знаю, где он.

— Теперь я в этом убедился… Послушайте, может, мы где-то и напортачили… Всякое случается. Но Кен должен вернуться. Мы обеспечим круглосуточную охрану, надежное жилье… Все, что он захочет. Это, так сказать, пряник. А кнут — это то, что его тюремный срок сильно зависит от готовности сотрудничать.

— А что вы хотите от меня?

— Рано или поздно он придет к вам…

— Почему вы так уверены?

Пистилло вздохнул, разглядывая стакан.

— Почему вы так уверены? — повторил я.

— Потому что, — сказал он, — Кен уже звонил вам.

Я ощутил свинцовую тяжесть в груди.

— Мы засекли два звонка из автомата, который находится вблизи дома вашего брата в Альбукерке, — продолжал Пистилло. — Первый раз звонили примерно за неделю до того, как были убиты два бандита. Второй раз — сразу после убийства.

Странно, но я был не слишком потрясен. Должно быть, в глубине души ожидал чего-то подобного.

— Вы ведь не знали об этих звонках, правда, Уилл?

Я судорожно сглотнул, подумав о том, кто, кроме меня, мог взять трубку.

Шейла…

— Нет, — ответил я, — не знал.

Пистилло кивнул:

— Ну вот, а мы тогда, понятное дело, подумали, что по телефону разговаривали вы.

Я взглянул на него:

— А какое отношение ко всему этому имеет Шейла Роджерс?

— Ее отпечатки нашли на месте убийства.

— Это я уже знаю.

— Тогда, Уилл, ответьте на один вопрос. Мы знаем, что ваш брат вам звонил. Знаем, что ваша девушка побывала в доме Кена в Нью-Мексико. Какой вывод вы бы сделали на нашем месте?

— Что я как-то замешан в этом.

— Правильно. Мы решили, что Шейла была вроде посредника и вы как-то помогали брату. А когда Кен сбежал, решили, что вы знаете, где он.

— Но теперь вы поняли свою ошибку?

— Совершенно верно.

— И что теперь думаете?

— То же, что и вы, Уилл, — тихо сказал Пистилло, и — черт побери! — я услышал в его голосе жалость. — Шейла Роджерс использовала вас. Она работала на Макгуэйна. И это она навела его на вашего брата. А когда убить Кена не удалось, Макгуэйн приказал ее убрать.

Шейла… Это предательство поразило меня в самое сердце. Пытаться защищать ее сейчас, доказывать, что я был для нее чем-то большим, нежели обыкновенным простофилей, значило нарочно закрыть глаза на правду. Наивный простофиля в розовых очках…

— Я говорю вам все это, Уилл, так как боюсь, что вы сделаете какую-нибудь глупость.

— Например, дам интервью…

— Да. А еще я хочу, чтобы вы поняли: у вашего брата только два пути. Либо Макгуэйн с Призраком найдут его и убьют. Либо его найдем мы. Найдем и защитим.

— Понятно. Только до сих пор это у вас паршиво получалось.

— И тем не менее, кроме нас, ему не на кого положиться, — парировал Пистилло. — И не надейтесь, что Макгуэйн ограничится Кеном. Неужели вы думаете, что нападение на Кэти Миллер было случайностью? Так что я призываю вас к сотрудничеству ради вашего же блага.

Я молчал. Пистилло верить было нельзя, это ясно. Верить нельзя никому. Но Пистилло особенно опасен. Он прожил одиннадцать лет, глядя на искаженное горем лицо сестры. Такое сведет с ума кого угодно. Пистилло дал понять, что не остановится ни перед чем, лишь бы добраться до Макгуэйна. Он готов был пожертвовать моим братом, засадить за решетку меня… И самое главное — Пистилло уничтожил мою семью! Я подумал о бегстве сестры в Сиэтл. Подумал о матери и ее солнечной улыбке, осознав внезапно, что именно этот человек, сидящий напротив меня и обещающий спасти брата, стер улыбку с ее лица. Он убил мою мать. Никто не убедит меня, что ее опухоль никак не связана с тем, через что она прошла, и что ее иммунная система не стала еще одной жертвой той ужасной ночи. И теперь этот человек просит меня о помощи…

Я не знал точно, сколько лжи в его словах, но решил, что достаточно, чтобы солгать в ответ.

— Я помогу вам.

— Хорошо, — сказал Пистилло. — Я прослежу, чтобы все обвинения против вас были немедленно сняты.

Я не поблагодарил его.

— Если хотите, мы отвезем вас домой.

Меня подмывало отказаться, но я не хотел выдавать себя. Если Пистилло лжет, то и мне не грех этому поучиться. Я молча кивнул. Встав из-за стола, он сказал: