Джейн Шемилт - Учись тонуть

Это бредовое умозаключение, вероятно, является способом ее психологической защиты от самобичевания. Элис тревожилась, что ее подсознательное желание найти безопасный дом для брата «вызвало» его похищение. Выдуманное ею аналогичное желание Теко умаляло ее ответственность за свои чувства, потому что кто-то их разделял. Этот механизм известен под названием психологического перекладывания вины .

Должно быть, Элис подслушала мою дурацкую шутку на веранде, и это потрясло ее до глубины души. Пользуясь примитивным тсвана, она поделилась своими тревогами с Теко. Если Элис верила, что Теко поняла наш сложный разговор на английском, она и вправду была склонна к бредовым умозаключениям.

2. Слуховые галлюцинации

Элис утверждала, что слышала дыхание, шаги и голоса в дни, предшествовавшие похищению. Она пыталась сообщить об этом родным, но те нашли этим явлениям другие объяснения, от ее опасений отмахнулись .

Мы не придали значения рассказам Элис о шагах. Адам решил, что она слышала, как он вставал среди ночи. Элис сердилась, что он разбудил ее своим шепотом. Она выглядела нездоровой, но мне и в голову не приходило, что у нее слуховые галлюцинации.

3. Острое чувство вины и самобичевание

Несмотря на «выдуманное» единомыслие с Теко (то есть психологическое перекладывание вины, упомянутое выше), Элис продолжает утверждать, что именно она, а не Теко активно помогала совершить похищение.

Элис уверена, что ночью накануне похищения нечто в виде угрожающей тени или призрака (возможно, элемент ее кошмара) убедило ее помочь изъять брата из «плохой» родной семьи и передать в другую, «хорошую», где его будут по-настоящему любить. При попытке добиться от Элис каких-либо пояснений она приходит в замешательство и явно волнуется. Известно, что подобные галлюцинаторные эпизоды субъективно воспринимаются как страшные сны. До тех пор пока Элис не начнет спокойно относиться к их изучению, почти бесполезно побуждать ее пережить их вновь.

Элис утверждает, что в страшном сне или галлюцинаторном эпизоде ей велели увести родных из дома в день, когда был похищен ее брат. Она ничего не стала говорить няне Теко, надеясь, что та, находясь в доме, защитит ее брата. Когда Элис осознала, что брата похитили, несмотря на присутствие Теко, она взяла на себя вину за его исчезновение.

Осмысление катастрофических событий посредством галлюцинаторных ощущений, к которым прибегают восприимчивые дети с высоким уровнем интеллекта, — явление, которое нельзя назвать неизвестным, хоть оно и встречается редко.

После исчезновения Теко Элис пришла к выводу, что няню тоже похитили. Она обвинила себя и в этом и стала оплакивала обе потери. Пока велись поиски Сэмюэла, она видела, что ее родители убиты горем, и начала проявлять суицидальные наклонности.

С тех пор как семья вернулась в Англию, Элис, несмотря на эпизод причинения себе вреда и в связи с ним, работала в тесном контакте с группой психиатров, активно помогая им выявить все приведенное выше .

Я разговаривала с Элис в самолете, пока мы летели из Габороне в Лондон. По крайней мере, пыталась, но было очевидно, что дела крайне плохи. После внезапной вспышки она разрыдалась и стала уверять, что одна виновата во всем. Сквозь всхлипы она твердила: Сэма забрали, чтобы его спасти. Ее объяснения звучали невразумительно. Она обезумела от горя. Я обнимала ее, уверяя, что мы ее любим и что она ни в чем не виновата. Мало-помалу она умолкла, а потом заснула. Я поняла, что у нас серьезные проблемы, но даже представить себе не могла, что это психоз.

Меган, как мы и планировали, встретила нас, провела сквозь кишащий журналистами зал Хитроу, а потом помогла пробраться сквозь толпу репортеров, осаждающую наш дом. Едва переступив порог, я позвонила в неотложную психиатрическую помощь. Я думала, что Элис с Меган, а Меган — что она со мной. Потом прибежала Зоуи и сказала, что не может войти в ванную. Меган вскрыла замок отверткой. Элис лежала на полу. Она взяла из аптечки парацетамол и наглоталась его, добавив пригоршню диазепама из моей тумбочки.

Адам прилетел в Англию следующим рейсом. К тому времени Элис промыли желудок и оставили в педиатрическом отделении, чтобы понаблюдать за восстановлением функций печени. Следующие несколько дней мы не отходили от нее, держали ее за руку, лежали рядом на больничной койке, пока она спала. Я не сводила с Элис глаз, утопая в ужасе и любви. Мы не спали два дня. Мы могли потерять ее так же легко, как Сэма. Нужно не так уж много парацетамола, чтобы ребенок отравился. Элис оправлялась от передозировки медленно, и пока проявлялся ее психоз, мы понимали, что не можем верить ни единому ее слову. Психиатры попросили нас повременить.