Маргарита Ардо - Новая жизнь Нефертити

— Я? Мне-то оно зачем? — Он поморщился и сдвинулся с места. — Ладно, ты права, желудок уже и так к спине прилип. Помянем царицу Нефертити.

Я направилась за корзиной, оставленной в проходе шахты. Он пошёл за мной, пытаясь обогнать исключительно на морально-волевых.

— Я сам.

— Ты уже на ногах не стоишь…

Я подняла корзину и переставила её внутрь. Пронесла пару шагов и остановилась, она была тяжёлой.

Роберт притормозил у арки, с этой стороны так же, как и с той окаймлённой символическими изображениями, вписанными в круг. Положил ладонь на одну из них и проговорил задумчиво:

— Тайная печать защиты Соломона…

— Что?

— Печать. Магический знак всё из той же книги Папюса. Я присылал тебе, когда ты спрашивала в Париже. — Он провёл пальцем по окружности. — Видишь? Линии повторяются. В Интернете говорится, что царь Соломон запечатал с помощью этих символов целый полк демонов в медном сосуде.

Запечатал? Как здесь астрального двойника Неферити кто-то недобрый?

У меня пересохло в горле. Заскрежетали камни. Лембит отскочил в шахту, я — к центру камеры. С ужасным грохотом в проход обрушились несколько огромных блоков. Спустя мгновения в каменной пыли и крошке между нами оказалась непреодолимая преграда. Моё сердце ухнуло.

— Роберт! Ты в порядке?! Роберт! — кинулась я к завалу.

— Нормально, — сипло донеслось откуда-то снизу.

Задыхаясь от волнения, я наклонилась, пытаясь высмотреть его в щелях между камнями. В глаз ударил луч светодиода.

— Роберт, Роберт! — повторяла я, пытаясь протянуть к нему руку.

Наконец, между обломками в пыли я увидела его, лежащего ничком и пытающегося высвободиться.

— Тебя сильно придавило? — встревожилась я.

— Ничего страшного, — прохрипел он. Повернул голову и увидел меня в просвете. — Можно считать один-один на счету идиотов: твой в гостинице, мой — тут. Квиты.

Я засмеялась сквозь проступившие слёзы.

— Какой же ты замечательный, Роберт! Шутишь, даже сейчас…, — приговаривала я, суетясь у камней и не зная, как дотянуться до него сквозь груду обломков.

Его веки медленно, как-то сонно моргали, пока он не зацепился за меня взглядом.

— Не засыпай! Дамира, слышишь меня? Нельзя… — произнёс он хриплым шёпотом, с сипением выдохнул, и глаза его закрылись.

— Роберт! — закричала я.

Он не ответил. Попытки оттащить блоки оказались бесплодными — слишком тяжело, я не нашла ничего, похожего на рычаг. Что делать?!

А Роберт молчал. Как бы я не билась, не просила его, не умоляла сказать хоть слово, не пыталась просунуть ему бутылочку с водой, брызнуть в лицо, он не подавал признаков жизни. Сердце моё оборвалось. Я разрыдалась. Сидя на коленях и сгибаясь пополам, до полу, я плакала долго и истошно, срывая голос. И только спустя какое-то время я смогла извернуться в невероятной позе и, дотянувшись кончиком пальца до его пальца, почувствовать, что он тёплый.

— Живой… живой… хороший мой… — бормотала я этому пальцу, отчаянно жалея, что не знаю никаких магических заклинаний печатей, способов, чтобы облегчить ему состояние, и так и не нашла волшебного Ковчега, чтобы освободить его. — Ты подожди, только подожди до рассвета. Нас найдут, обязательно найдут! Нас откроют, Роберт! Пожалуйста…

Его грязный, недвижимый палец был тёплым, и весь мир для меня сосредоточился в этом тепле, как в дзенской притче — на кончике иглы. Важнее ничего не было! Светодиоды потухли. Меня обступила темнота. Я выпрямилась, и сквозняки, которым я не уделяла до этого внимание, обжигая, заиграли на моей коже. Где-то под потолком проявилось голубое свечение, я снова ощутила взгляд и холод. Роберт вдруг застонал, и тут же я услышала шелест каменной крошки, осыпающейся сверху. Обрушится что-то ещё?!

И я ничего не могу сделать?!

Гнев затмил страх, я вскочила на ноги. Посмотрела прямо на мерцание, которое, возможно, было лишь игрой внезапно обрушившейся тьмы. Расставила руки.

— Вот я! Бери! Хочешь?! Забирай! — Я сдёрнула в порыве ярости парик с головы и накидку с тела. Встала, как есть, в темноте, распахнутая, испещрённая именами на коже. — Давай! Что же ты?! Бери! Жри! Захватывай! Мне не страшно! Меня трогай, раз уж изголодалась! Меня! Чего ты хочешь, Нефертити?!

Я перевела дыхание. И вдруг почувствовала укол неприязни. А затем одиночество. Не моё. Чужое, идущее извне. Тоскливое. Колкое, как изморозь. Оно окружало меня холодящим облаком, полным мучительной невысказанности. Безысходности. Вечного забвения. Мерцание в воздухе, как мошки перед глазами, вспыхивало то здесь, то там, будто пыталось мне что-то сказать. Мурашки пробежали по моей коже. Не столько от холода, сколько от соприкосновения с непонятным, с тем что не существует, но определённо есть.