Маргарита Ардо - Новая жизнь Нефертити

Он чуть сощурился.

— Если тебе так будет спокойнее.

— Да, спасибо!

Лембит повернулся лицом к уходящим вниз ступеням шахты.

— И как правильно говорить надо: привет, мы с добром?

— Почти, — я шагнула к нему на ступень, встала рядом. — Подними руки вот так, от центра груди ладонями вперёд и скажи: «Приветствую тебя, Хозяин этого места!» и немного поклонись. От сердца говори, пожалуйста.

Роберт глянул на меня и, подозреваю, подумал не лучшее, но сказал:

— Окей.

Так получилось, что слова приветствия мы произнесли с ним хором и замолчали одновременно. Тишина прошелестела эхом. Чувство тяжести уменьшилось, выдохнуть получилось полной грудью. Фонарь перестал мерцать.

Лембит взглянул на меня с долей изумления, я улыбнулась. И мы пошли дальше. Ступени шахты были высокими, выдолбленными в породе. Иногда приходилось сесть на них, чтобы спуститься. Роберт страховал меня и направлял, аккуратно пробуя каждый выступ и прислушиваясь к звукам — не пришло ли в движение новое ухищрение древних? Я поглядывала на стены в поиске барельефов или иероглифов, ничего не было. Это странно.

Мы достигли дна шахты. От небольшого пятачка шёл проход в темноту. Здесь было прохладно. Я взглянула на стены проёма и замерла: вдоль всей арки по периметру были изображены на камнях печати в виде геометрических фигур и знаков, вписанных в двойной круг, множество магических печатей, подобных тем, что были в особняке Беттарид на столе в зеркальной комнате, значение которых было мне неизвестно.

Роберт встал, как вкопанный. Я выглянула из-за его спины. В свете луча в глубине камеры стыл огромный саркофаг из чёрного гранита. Моё сердце ухнуло. Вот мы и пришли. Неужели это и в самом деле — последнее пристанище Великой Жены Царской — Нефертити?!

Я бросилась внутрь. Роберт поймал меня за руку:

— Осторожно!

— Да-да, хорошо, — пробормотала я. — Идём?

— Хм, да… — ответил он.

Я проникла под арку, затаив дыхание, и жадно обвела глазами. Возникло… недоумение. Вспомнилось, что первооткрыватель гробницы Тутанхамона Говард Картер говорил, как внезапно из темноты выступили золотые фигуры зверей, странных существ, лица, а затем роскошные росписи стен, золото, иероглифы, скульптуры! Здесь же было… ничего. Голые стены из серых отшлифованных плит, потолок без привычных для культуры Египта звёзд. Не было ни ниши с «ложной дверью», ни каноп [38] Ёмкости для изъятых из тела органов перед бальзамированием. , ни поддерживающих колонн в виде бутонов лотоса, ни статуй, ни фигурок ушебти. Один лишь саркофаг, мрачно возвышающийся на помосте, отблескивал чёрным в лучах светодиодов, как памятник трагедии. И одиночество. Вселенское, безысходное, злое одиночество, разрывающее сердце пополам. Я почувствовала его так сильно, что на глазах выступили слёзы и стало трудно дышать. Лембит стоял, окаменев, у входа и смотрел на меня.

Я развернулась к саркофагу, взошла на ступеньку помоста. Крышка была сдвинута, изнутри сочился мрак. По спине пробежал сквозняк и мне отчаянно, до боли в груди захотелось заглянуть вовнутрь, оказаться там. Я приподнялась на цыпочках, наклонилась. Лембит отдёрнул меня за руку.

— Не надо!

Даже в том скудном освещении, которое давали фонари, было видно — он ужасно бледен. Его черты заострились. Он подхватил меня под локоть.

— Осторожней, Дамира, — проговорил Роберт сипло, справляясь с собой. — Отойди подальше. Тут тоже может быть ловушка… Любые движения способны активировать непрошеную механику.

— Хорошо.

Я попыталась улыбнуться, но стало не по себе: нервы сдают, оказываются, и у железных инквизиторов. Роберт выглядел вымотанным. Впрочем, неудивительно, — сколько навалилось на него за этот день, а он до сих пор на ногах и находит силы заботиться обо мне.

Я постаралась не выдать собственные чувства.

— Ну, вот и конец приключениям! Мы шли-шли, а тут ничего нет, — мой голос прозвучал почти весело. — Наверное, расхитители гробниц вынесли всё, несмотря на ловушки. Ловкачи!

— Или моя версия тухлого яйца не стоила, — Лембит осмотрел с дикой мрачностью голые стены. Задержался взглядом на стыке с потолком. Громко выдохнул. — И мы вместе с Великовским два дурака.

— Остаётся саркофаг, — напомнила я. — Можно изучить, что внутри.

— Оставь это фанатичке! Пусть обливает крокодиловыми слезами.

— Если её раньше не арестуют, — добавила я.

— Да, если не арестуют.

— Да ну её! — махнула я рукой, не узнавая его потухший от усталости взгляд. — Давай лучше перекусим. Или ты тоже расстроен, что тут ничего нет?