Сергей Аникин: Могильный улей

— Не-е-ет! — закричала она.

Лампа угодила ей в лоб и разбилась, осколки посыпались на пол. Дизель вспыхнул, и огненный цветок мгновенно осыпал все ее тело.

— А-ай! — кричала она.

Но языки пламени, танцующие на ее теле, заглушали ее пронзительный крик. Затем я решил подниматься наверх, переставляя топор все выше и выше и опираясь на него. И вдруг неожиданно резко я ощутил удар молотом в лопатку. Я едва успел обернуться, как увидал, как покрытая огненным облаком Татьяна бежит на меня и замахивается молотом из-за спины. Я едва успел отпрянуть, и мощная ее рука угодила, свистя по воздуху, а на ее рукаве резвились языки пламени. Я замахнулся топором в горизонтальном положении и отрубил ей голову. Ее голова летела по воздуху, как огненный шар и, разбив окно, вылетела наружу. Ее обезглавленное тело рухнуло, дымя и разбрасывая огненные искры на зеркало. Ее горящие руки разлетались в стороны, как горящие крылья дьявола. И лишь в зеркале я увидал огненные отблески этого кошмара, который творился со мной все это время. Грибы пламени вырастали мгновенно на моих глазах. Они перекинулись на пол и начали лизать линолеум, затем перекинулись на платяной шкаф, на межкомнатную дверь и накинулись на окна — деревянные откосы полыхали. Огненные струи поползли по всему дому. Комната и кухня наполнялись едкими клубами дыма. Волна жара накатывала на меня, как цунами, из дальнего конца комнаты. В комнате уже было не продохнуть от дыма, и я себя чувствовал, как слепой котенок.

— Эхе-эхе, — прокашлялся я.

Огонь привел меня в чувство, заставил действовать. Огонь обжег мне левую руку. Нужно выбраться из дома во что бы то ни стало — эта мысль рванула как гром среди ясного неба в моей голове. И тут я прыгнул в разбитое окно. Несколько осколков впились в мои ладони, несколько в правое плечо.

— Воздух! Чистый воздух! — закричал я от радости, вздыхая набухшими ноздрями.

Я пополз вперед и выполз за забор. И тут неожиданно я увидал, как недра горящего дома сотряс мощный взрыв. Огонь вспыхнул с новой силой. Высокий столб пламени взметнулся в рассветное небо, разбрасывая во все стороны занявшиеся огнем стропила, горящие плинтуса, обломки оконных рам, горящие доски дверных перекладин. И тут же мое сердце екнуло, как я услыхал новый взрывной шквал: из крыши вылетела охваченная огненным коконом газовая плита, горящие перегородки крыши с рубероидом провалились вовнутрь. Со свистом три задних окна спальни вылетели на улицу, и рухнула кирпичная кладка около входа. Я прикрыл лицо руками, как увидал, что огненный якорь летит прямо на забор. Забор отлетел в сторону и начал гореть. Искры понеслись огненной метелью, а я начал ползти по холодному снегу. У меня как будто наступила жизнь в армейском окопе. Я полз почти сутки без еды и воды и подполз к дороге. Затем я прикрыл глаза и вырубился.

Очнулся я в больнице, в ожоговом отделении. На больничном я пробыл примерно полгода. А затем обратился к вам и рассказал все как есть. На этом моя история подошла к концу…

…Темно-зеленые глаза следователя прокуратуры Московского Сергея Сергеевича смотрели на меня. Он не произнес ни слова, а лишь толкнул мне пачку «Кэмэла» и зажигалку. Я не торопясь вскрыл ее и закурил.