Анне Ханкок - Собиратель лиц

Элоиза улыбнулась:

— Да.

— Ума не приложу, как я могла это упустить.

Лиза Августин снимала фотографии с доски в полицейском участке. Дело Лукаса Бьерре было официально закрыто, и сейчас все материалы расследования собирались и упаковывались, листик за листиком.

Шефер ответил взглядом, который говорил: Come on! [66] Да брось ( англ .).

— Что? — спросила она, вздёрнув подбородок.

— Ты отлично знаешь, что произошло, — сказал он. — Ты не задала правильных вопросов, потому что тебя заворожила эта психологиня. И ты ошиблась. Нам это дорого обошлось. Точка!

— Но она сказала , что видела, как отец отвёл мальчика в школу! — запротестовала Августин.

— Да, и тебе следовало спросить, что именно она имела в виду. Ты знаешь, что показания свидетелей бывают ненадёжными. Тебе следовало проверять и перепроверять! А вместо этого ты написала в отчёте, что у нас есть свидетель, который видел мальчика на школьном дворе. Не отца, а мальчика ! Ты осознаешь, сколько ресурсов мы могли бы сэкономить, если бы алиби Йенса Бьерре было бы подвергнуто сомнению с самого начала?

Августин не ответила.

Она опустила глаза и принялась собирать документы с письменного стола. Открыла картонную коробку, стоявшую на полу, и стала складывать в неё бумаги.

— Три страйка, и ты вылетишь, Августин, — предупредил Шефер. — Это был первый. — Он раздражённо почесал щетину и почувствовал себя уже несколько спокойнее. — Но я тоже совершил ошибку.

Августин взглянула на него, не поднимая головы.

— Мне нужно было попросить свидетелей подтвердить все показания. Я вёл расследование. В конце концов, это была моя ответственность. Так что счёт один-один, и в следующий раз мы будем внимательнее. Договорились?

— Договорились, — кивнула Августин.

Шефер повернулся к доске и решительно сорвал с неё карту Зеландии. Он смял её и бросил в корзину для бумаг. Затем подошёл к развешанным по стене материалам расследования: там были фотографии из «Инстаграма» Лукаса Бьерре, результаты тестов ДНК от Руда Йохансена, показания учителей и воспитателей, фотографии куртки подо льдом в Кастеллет.

Он снял всё со стены и аккуратно положил в коробку.

— А что со ними? — Августин указала на фотоальбомы, стоявшие на полке за стулом Шефера. — Куда их девать?

— Мы вернём их семье. Матери. Отнеси их вниз в почтовый отдел для отправки.

Августин кивнула.

— Лукаса оставили у тёти?

— На месяц, потом он снова вернётся домой.

Августин выглядела скептически.

Он пожал плечами:

— Да, хреновый вариант, конечно, но так заведено. Не наша задача чинить поломанные семьи, мы не социологи. Мы сделали то, что в наших силах, а теперь мальчик возвращается в систему.

— В систему, которая однажды его уже предала, — сухо заметила Августин и взяла фотоальбомы с полки. — Что-нибудь ещё нужно отправлять, чтобы мне не ходить несколько раз?

Шефер покачал головой, и она унесла альбомы.

Он провёл ладонью по шее и оглянулся в поисках ещё чего-нибудь, что следовало сдать в архив. Подошел к стеллажу и начал собирать документы, которые они получили от Микаэля Восса. Распечатки кадров с камер наблюдения станции Остерпорт, на которых был запечатлен Финн Вайнрих, лежали сверху в стопке.

Вайнриха допрашивали и Августин, и Шефер, и, несмотря на его болезненную страсть к детям, причиной которой было отставание в развитии и инфантильность, ничто не подтверждало его связи с Лукасом Бьерре. Мужчину вычеркнули из дела и отправили домой. Шефер видел, как мать увозила своего взрослого сына, как будто тот был дворняжкой на поводке. Ещё один ребёнок, отправленный к никуда не годному родителю.

Он собрал документы и отнёс к картонной коробке. Быстро просмотрел их, как будто это была стопка новеньких купюр, и убрал.

Затем закрыл коробку, надел куртку и покинул кабинет.

Шефер достал из внутреннего кармана пачку «King’s» и вытащил сигарету. Он засунул её в рот, не зажигая, и сердечно кивнул коллегам, проходя мимо них расслабленной походкой по коридору к выходу на улицу Отте Мёнстеда.

Он уже дошёл до лестницы и взялся за дверную ручку, когда что-то заставило его остановиться. Шею покалывало.

Шефер тихо стоял и пытался расшифровать это ощущение.

Что было не так?

Развернувшись, он быстро пошёл обратно в кабинет.

Подошёл прямо к картонной коробке на письменном столе и открыл её. Он смотрел внутрь, и в голове у него мельтешили вопросы.