Анне Ханкок - Собиратель лиц

Сколько лет, сколько зим.

Красивый и величественный, как старый друг, город целую вечность стоял перерытым.

Этот вид вызвал у Шефера улыбку. Как будто Атлантида поднимается из морских глубин.

Официантка поставила перед ним кофе и протянула меню.

— Нет, спасибо, — сказал он и придержал её руку. — Только кофе.

— Ждёте кого-то?

Шефер кивнул и перевёл взгляд на часы. Они показывали 9:08, а Элоизы всё не было. Опаздывать без предупреждения — это было на неё не похоже. К тому же она сама подчеркнула, что встреча была важной.

Он позвонил ей, но включился автоответчик. Он попросил перезвонить.

Когда он допил кофе, а время было уже 9:21, в Шефере червячком зашевелилась интуиция — она нашёптывала ему, что что-то было не в порядке.

Он попробовал снова набрать номер, ответа не последовало.

Шефер попросил счёт.

Калитка во двор на улице Олферта Фишера стояла незапертой, и Шефер выругался себе под нос. Он не раз говорил Элоизе, что замок нужно починить, чтобы всякие мутные типы не шастали туда-сюда, когда им вздумается. Иногда создавалось впечатление, что у Элоизы был иммунитет против доводов здравого смысла.

Он начал подниматься по старой скрипучей лестнице и, добравшись до квартиры Элоизы на шестом этаже, совсем запыхался. Прокашлялся, унял кашель курильщика и постучал.

Ждать пришлось долго. Он постучал снова. Затем крикнул:

— Элоиза? Ты там?

Дверь чуть приоткрылась. Элоиза выглядела так, будто только что проснулась: джинсы и чёрная футболка, босые ноги и всклокоченные волосы.

— Привет, — сказала она. Голос дрожал и звучал отстранённо.

Шефер раздражённо взмахнул руками.

— Я прождал тебя полчаса! В чём дело? Ты заболела?

— Прости, — сказала она и отступила на шаг, чтобы пропустить его внутрь. — Я совершенно забыла про наш уговор. Извини меня, пожалуйста.

Шефер открыл дверь в гостиную, и утреннее солнце осветило лицо Элоизы. Кожа вокруг одного глаза распухла и покраснела, из брови сочилась кровь.

— Дьявол! — воскликнул Шефер. — Что с тобой стряслось?

— Ничего. — Она смотрела в сторону.

— Что значит «ничего»?! Ты же… — он осёкся. Затем прищурился. — Это дело рук Мартина?

Элоиза отмахнулась:

— Он не хотел.

— Я убью этого уродца! — закипел Шефер. Он зашагал туда-сюда по гостиной. — Я знал, что однажды это случится! Я знал !

— Он не хотел, — повторила она. — Я его оттолкнула, и он потерял самооблада…

— Ты сама-то себя слышишь?! — Шефер разъярённо показал пальцем на своё ухо. — Ты говоришь то же, что все эти женщины, на чьи вызовы мы выезжаем, когда какой-нибудь ублюдочный муж избил их до полусмерти!

— Но я — это не все эти женщины, — отозвалась Элоиза раздражённо.

— Но ты его защищаешь?! — проревел Шефер. — Тогда в чём разница?

— Я его прогнала, понял? Конец! Вышвырнула отсюда.

— Тебе нужно заявить на него, — Шефер упёрся руками в бока. — Его нужно наказать.

Элоиза повернулась к нему спиной. Ушла на кухню и заложила капсулу в кофеварку, которая выплюнула чёрную струйку в меленькую фарфоровую чашечку.

Затем снова повернулась лицом к Шеферу, скрестила руки и стала ждать его следующей фразы.

— Тебе необходимо написать официальное заявление в полицию, — продолжил он, овладев собой.

— Нет, я не хочу.

— Это ещё с какой стати?!

— Потому что у меня просто нет сил на весь этот цирк и потому что… — она слегка пожала плечами, — потому что я его спровоцировала. Я сознательно пыталась сделать ему больно, чтобы не оказаться «плохой». Так что сама виновата.

Шефер уронил челюсть и уставился на Элоизу, не в силах закрыть рот.

— Как тебе в голову могло прийти, что твои поступки — что бы ты ни сделала! — оправдывают такое поведение? Это никогда не нормально. НИКОГДА! Да ты посмотри на себя! — Он подошёл ближе и взволнованно осмотрел её лицо. — У тебя левый глаз вообще видит?

Элоиза отстранилась и села к Шеферу боком, чтобы ему не была видна распухшая бровь.

— Я не утверждаю, что его поведение приемлемо, но я не была с ним честна. Он с самого начала наших отношений сказал, что хочет семью — и что для него это жизненно важно. И последние полтора года я позволяла ему думать, что, возможно, он мог бы воплотить это в жизнь со мной…

— И что же? — несентиментально спросил Шефер.

— А потом я наговорила гадостей. Я его ранила.

— Ага. И это самая маленькая в мире скрипка, которая играет в честь Мартина Дюваля, — он сложил большой палец с указательным. — Такова жизнь, и что? Мы не всегда получаем то, что хотим. Нам разбивают сердце, а потом раны зарастают. Мы же не начинаем все ни с того ни с сего размахивать кулаками.