Шарлотта Линк - Ложь без спасения

Где-то в половине седьмого, когда уже стемнело, Лаура заметила, что мерзнет. На самом деле она мерзла уже несколько дней, но впервые у нее возникли от этого неприятные ощущения. Чувства, так долго скрытые под ватным куполом, постепенно стали снова обостряться. Фрау Симон прошла в дом, закрыла окна и двери и сложила в камине дрова и старые газеты, а потом разожгла огонь и, съежившись, села перед ним – так близко к пламени, насколько это было возможно. Тепло стало медленно проникать в ее тело. Желудок болел от голода, чего она тоже все это время не замечала. Как-нибудь позже, когда у нее появятся силы, чтобы встать, она посмотрит, есть ли в доме что-нибудь съестное. А еще ей обязательно нужен хоть глоток воды. Она почувствовала, как ее организм требовал жидкости.

В начале девятого раздался звонок на улице – перед домом, у больших ворот. На мгновение у Лауры возникла мысль, что это Элизабет, у которой сдали нервы из-за того, что дочь не подходит к телефону, и которая отправилась в путь в Ла-Кадьер. Лауре хотелось попытаться сделать вид, что ее нет дома, но в то же время она знала, что это невозможно. Женщина с трудом поднялась и нажала на кнопку, открывающую электронный замок на воротах. Послышался шум подъезжающей к дому машины, и Лаура открыла входную дверь. Перед ней стоял Кристофер с бледным лицом и робкой улыбкой. В руках он держал большую корзину.

– Я прочитал обо всем в газете, – сказал он. – Я знал, что тебе нужна помощь. Но поскольку ни вчера, ни сегодня ты не подходила к телефону, я решил просто заехать к тебе.

Женщина отступила на шаг.

– Проходи, – сказала она.

Как выяснилось, в корзине были все ингредиенты для быстрого приготовления пасты: спагетти, томаты, лук, чеснок, цукини с оливками, сливки и сыр. Хейманн сказал, что сам займется едой, и сложил на кухонном столе принесенные продукты, после чего еще раз взглянул на Лауру.

– Как ты насчет того, чтобы принять хорошую, горячую ванну?

– Горячий душ тоже подойдет, – ответила Симон и отправилась в ванную.

Там она обнаружила, что выглядит просто ужасно. Волосы жирные и взъерошенные, лицо опухшее, кожа блеклая и шелушится вокруг носа. Одежда вся в пятнах и сильно помялась. Лаура выглядела больной, жалкой и удрученной горем.

Посмотрев на свое отражение в зеркале и увидев, что Петер всего за несколько дней сделал с ней своим враньем и неверностью, Лаура с невероятной яростью подумала: только от нее зависит, допустит она это в дальнейшем или нет. Ей понадобятся все силы, чтобы в первую очередь найти выход из дебрей финансовой катастрофы, а потом – для того, чтобы устроить новую жизнь для себя и своей маленькой дочки. У нее не было времени, чтобы предаваться трауру из-за Петера – ни из-за его смерти, ни из-за того, что он годами изменял ей.

Но как бы ей ни хотелось быть сильной и мужественной, она все же чувствовала, что не может просто приказать печали оставить ее в покое. Это чувство останется с ней, возможно, в какой-то тихой, неосязаемой форме. На всю жизнь. Частично это проявится в том, что она утратит свою непосредственность. Ее ввели в заблуждение слишком жестоким образом, и она уже никогда не сможет стать той женщиной с удивительно светлой верой в себя и в свою жизнь, какой была раньше.

Лаура долго и основательно принимала душ, использовав массу горячей воды, геля для душа и шампуня. Закончив, она подкрасила ресницы и губы, просушила волосы феном и нанесла на лицо немного тонального крема, а затем наконец надела свежее нижнее белье, чистые джинсы и мягкий пуловер. Так она и выглядела, и чувствовала себя лучше.

– А теперь я хочу есть, – сказала она своему отражению в зеркале.

Когда Лаура покинула ванную, везде уже пахло вкусной едой, которую готовил Кристофер. Он стоял на кухне у плиты спиной к ней и кромсал томаты и цукини в сковородку, в которой уже жарился чеснок, распространяя свой возбуждающий аппетит аромат. Рядом стоял бокал красного вина, а по радио, стоящем на полке, тихо играла музыка.

В Лауре вновь поднялось траурное чувство. Как часто они с Петером готовили на этой кухне, тоже с музыкой и красным вином, веселые, влюбленные, умиротворенные…

«И все это делалось с такой лживостью», – подумала женщина.

– Привет, Кристофер, – сказала она наконец.

– Я принес бутылку красного вина из погреба, – сказал ее гость. – Надеюсь, ты не имеешь ничего против.

Затем он повернулся к ней, улыбнулся и добавил:

– Совершенно другая женщина.