Юхан Теорин - Мертвая зыбь

– Спасибо… а ты-то как? – прошептал Герлоф.

– Хорошо, – быстро ответила Юлия. – Я довольно много времени провела с Леннартом. Была в его шикарном доме в сосняке. Хотя он-то, конечно, занят сейчас. Сидит и пишет бесконечные рапорты, мотается в Боргхольм… так что я мало чем могла ему помочь. Сидела здесь в коридоре и волновалась за тебя.

– Я справлюсь…

– Теперь-то ясно, что справишься. И я тоже… я тоже справлюсь.

Герлоф со свистом вдохнул, прокашлялся и посмотрел на нее.

– Значит, сила в тебе есть?

– Конечно. – Юлия улыбнулась, хотя не очень поняла, что он имеет в виду. – Я даже не предполагала, что столько. Я оказалась куда сильней, чем думала.

– И я много думал, – прошелестел Герлоф. – Конечно, полной уверенности нет, но мне кажется… мне кажется, я теперь знаю, как все было.

Юлия уставилась на отца.

– Все?

– Все. Хочешь знать, что случилось с Йенсом?

Юлия замерла.

– Ты и это знаешь? Юнгер тебе рассказал?

– Он много чего говорил… Но не все, думаю. Не все… кое о чем я просто догадался. Но счастливого конца не будет. Что ж… конец – это конец. Какой есть. Хочешь знать?

Юлия стиснула зубы и кивнула.

– Рассказывай.

– Помнишь, я говорил… еще когда ты приехала? Что убийца захочет посмотреть на сандалик Йенса?

Она молча кивнула.

– Но он так и не появился…

Он посмотрел в окно – солнце уже наполовину скрылось за домами. Ему страстно захотелось вернуться в детство, слушать страшные истории в полумраке комнаты… слушать, а не рассказывать. Рассказывать – совсем другое дело.

– Не появился… А я думаю, все же появился. Убийца приходил к нам, только мы его не видели.

Гуннар медленно поднимает тяжелый лом и оглядывается. Хочет, наверное, убедиться, что вокруг нет случайных свидетелей, что никто не увидит, что произошло в альваре. Вернее, еще не произошло, но произойдет.

– Ты же не можешь идти домой, Нильс… как ты можешь идти домой? Ты же похоронен в Марнесе.

– Опусти лом.

В альваре стоит неправдоподобная тишина, все звуки будто притаились в густом тумане.

– Сначала ты. Опусти лопату.

Нильс отрицательно мотает головой и оглядывается. Тот, второй, лежит на земле, зажав рану на лбу. Опасности не представляет.

Другое дело – Гуннар. Но этот, по всем признакам, не собирается на него нападать. Он стоит с таким видом, словно вслушивается в какие-то ему одному слышные звуки.

– О’кей, – говорит он и бросает лом на траву.

– Так-то лучше. – Нильс опускает лопату, не спуская глаз с Гуннара. – А теперь я иду в…

И внезапно он тоже слышит. Нарастающий звук автомобильного мотора.

– У нас гости, – тихо говорит Гуннар. Похоже, он совсем не удивлен.

Проходит несколько минут, и в тумане возникает тень, с каждой секундой обретающая очертания и увеличивающаяся. Коричневый новый «вольво» останавливается рядом с машиной Гуннара.

Водитель намного моложе Нильса, он его, скорее всего, никогда не видел, а если и видел, тот был совсем мальчонкой. Видел, не видел… какая разница – на нем полицейская форма, а на поясе кобура с пистолетом. Он захлопывает дверцу, поправляет форму и неторопливо подходит, не сводя глаз с Нильса.

– Мы никогда не встречались, – говорит полицейский, – но я о тебе много думал.

Нильс смотрит на него с открытым ртом.

– Ты убил моего отца.

– Это Леннарт, Нильс, – ласково произносит Гуннар. – Леннарт Хенрикссон. Ты же помнишь его папу? Он был уполномоченным в Марнесе… вы же встречались. Курт Хенрикссон. Ты не можешь не помнить! В поезде на Боргхольм…

Сын марнесского уполномоченного.

Только сейчас Нильс сообразил, что задумал Гуннар. Он сделал шаг назад, повернулся и бросился бежать в туман.

– Стой!

Как же… Ловушка чуть не захлопнулась, но он оказался проворней, чем они думали.

Он уже не молод, бежать тяжело, но это же его дом, его альвар. Он бежит, пригнув голову, в любую секунду ожидая выстрела… бежит, и память подсказывает ему: еще немножко, Нильс, еще немножко… Здесь где-то густой можжевеловый кустарник, там можно спрятаться.

За спиной прогремел выстрел, но он уже успел забежать за ближайший куст.

Какие-то крики за спиной… не ожидали, сволочи?

Он делает секундную передышку – сумасшедший бросок дался ему нелегко, – после чего продолжает бег, теперь уже более спокойно, ровным широким шагом.

Ведет ли эта дорога в поселок? Похоже, да. Он бежит домой. К матери. И пусть кто-то попробует его остановить.