Юхан Теорин: Мертвая зыбь

Юлия забыла про всякую осторожность, оперлась на сломанную ногу и в два прыжка взлетела на крыльцо, не обращая внимания на резкую боль в голеностопе.

В конторе стоял пороховой дым. Первое, что она увидела, – ноги Леннарта под письменным столом.

Юлия замерла от ужаса, но в ту же секунду у нее вырвался вздох облегчения – Леннарт шевелился. Он лежал на полу, опираясь одной рукой, а вторую прижимал ко лбу. Похоже, он какое-то мгновение был без сознания – глаза его блуждали, он никак не мог сфокусировать взгляд.

– Где он? Где Юнгер?

И только в эту секунду она поняла, что произошло.

Она увидела его. Владелец отеля и в самом деле предусмотрел выход.

Он уже не улыбался. Лежал на полу, ноги в блестящих ботинках слабо подергивались, а под головой медленно росла лужа крови. Желтая рекламная куртка с надписью «Конференц-центр» тоже была забрызгана кровью.

Рот полуоткрыт, неподвижный удивленный взгляд – словно он пока еще не понял, что все кончено.

В правой руке он сжимал служебный пистолет Леннарта.

– Как ты, Леннарт? – еле слышно спросил Герлоф.

– Так себе… – пожал плечами Леннарт Хенрикссон. – Сам виноват… в таких случаях надо быть начеку. Мог бы и сообразить…

– Не стоит об этом думать, – сказала Юлия.

– Он обманул меня. Сел, расслабился – как мне показалось… я и уши развесил. Тут-то он и бросился на меня, схватился за кобуру… я совершенно не был к этому готов… – Он потрогал пластырь на лбу. – Старею. Реакция уже не та… конечно, надо было бы…

– Не думайте об этом, Леннарт, – повторила Юлия. – Выбросьте из головы. Никакой вашей вины нет.

Леннарт согласно кивнул, но убедить его, похоже, не удалось.

В схватке с Юнгером Леннарт ударился головой об угол стола и рассек лоб – так сильно, что пришлось наложить несколько швов. Кто из них случайно нажал курок в этой суматохе, Леннарт и сам не знал, но первый выстрел угодил в стену.

А сейчас они сидели по обе стороны койки Герлофа в боргхольмской больнице. Дело шло к вечеру, над городом, совсем низко, висело скучное осеннее солнце.

Герлоф в глубине души надеялся, что посетители скоро уйдут, – больше всего ему хотелось остаться одному. И спать, спать… О том, чтобы встать с койки, и речи быть не могло – он никогда в жизни не чувствовал такого полного, парализующего физического бессилия.

Голова ясная. Это хорошо, но он почти ничего не помнил. Единственное, в чем Герлоф был уверен, – что если бы его так быстро не доставили в больницу, он бы не выжил. Через два дня врачи изменили прогноз Крайне тяжелое, даже критическое состояние стали называть просто тяжелым, потом стабильным, а на четвертый день перевели из Кальмара в Боргхольм.

Поближе к дому, а главное – спокойнее. Здесь ему дали отдельную палату с видом на лес и богатые виллы на окраине города.

Сегодня уже пятый день, как Гуннар Юнгер-Юханссон попытался с ним покончить.

– Я за эти два дня прихожу третий раз, папа, – сказала Юлия, – но ты все время спишь. Сегодня – исключение.

Герлоф слабо улыбнулся – извини, мол.

Левая рука и нога загипсованы. Капельница с питательным раствором, катетер в мочевом пузыре, два одеяла – но все равно, нынче он пободрее, чем вчера. Температура пошла на убыль.

Он попытался привстать, чтобы лучше видеть гостей. Юлия бросилась на помощь, подсунула под спину вторую подушку.

– Спасибо… – Голос слабый, но говорить он может.

– Как ты сегодня, папа?

Герлоф поднял большой палец, но тут же закашлялся и с трудом перевел дыхание.

– В Кальмаре нашли воспаление легких – и на рентгене, и в трубку слышали… а сегодня доктор послушал – говорит, хрипов почти нет. Слабое дыхание.

– Ослабленное, – профессионально поправила Юлия. – Не слабое, а ослабленное.

– Ослабленное, – согласился Герлоф и опять закашлялся. – И говорят, ноги мне сохранят. Очень бы хотелось. Все-таки… какие-никакие, а ноги.

– Ты мужик крепкий, Герлоф, – вступил в разговор Леннарт.

– И Гуннар Юнгер тоже так сказал.

У Леннарта в кармане запищал пейджер. Он посмотрел на дисплей.

– Опять шеф… вопросы никогда не кончатся. Пойду позвоню и вернусь.

– Не исчезайте, – сказала Юлия.

– И ты не исчезай, Герлоф, – улыбнулся Леннарт. – Еще поболтаем.

Герлоф медленно наклонил голову, и Леннарт вышел.

В палате наступила тишина. Юлия положила руку на одеяло и наклонилась к отцу.

– Тебе все передают привет – и родные, и друзья. Лена звонила вчера из Гётеборга, собирается скоро приехать. Астрид, конечно. Йон и Йоста заходили вчера, но ты спал. Все тебя помнят, и все о тебе думают.