Флинн Берри: В опасности

– Мне нужно кое-что тебе рассказать.

Важный кусок в протоколе я нахожу, прочитав половину, сгорбившись на скамейке напротив надписи «Несчастный случай». Мартин навещал в больнице своего брата. К тому времени тот уже успел отойти от наркоза, и они долго разговаривали.

Я закрываю лицо руками. Рэйчел наверняка расспрашивала Каллума о травмах Луизы или угрожала ему, а он рассказал все брату.

В «неотложке» Луизу везут в палату мимо Рэйчел. Она начинает осматривать девушку. Та ведет себя как пострадавшая в автомобильной аварии, но странность в том, что некоторые ее травмы уже начали заживать, а на других наложены повязки.

Рэйчел медленно обходит пабы и букмекерские конторы в Галле. Места, куда зайдет буйный маньяк, чудовище.

Иногда она умела находить подход к людям. Когда хотела. Я прямо слышу ее голос, низкий и чуть картавый, которым она говорит: «Когда мне было семнадцать, меня избил какой-то мужчина». Выжидает. Потом спрашивает: «Хочешь рассказать мне, что с тобой случилось?»

Даже если детективы и читали протокол расследования, Мартин подозрений не вызывает. Он ни в чем не обвиняет Луизу, не выглядит ущемленным или оскорбленным. Или выглядит, но не из-за нее. Он говорит, что производитель оборудования должен нести ответственность, чтобы другим не пришлось пережить то, что пережил он. Коронер советует ему обратиться к адвокату для возмещения ущерба.

Протокол является общедоступным документом, как и протокол судебного заседания, но его наверняка бы подредактировали, если бы управление коронера передавало его кому-то из общественности вместо того, чтобы вернуть обратно в больницу. Как и историю болезни Каллума и контактную информацию о его родственниках.

– Мне нужна ваша помощь, – говорю я. В кафе на заправке пусто, и Луиза смотрит на меня, держа в руке кухонное полотенце. – Меня зовут Нора Лоренс.

– Я знаю, кто вы, – отвечает Луиза.

Все это время мне казалось, что это я за ней слежу, а не наоборот.

– Вы рассказывали Рэйчел, как вы получили свои травмы?

– Да.

Она смотрит на меня испытывающим, холодным взглядом.

– Рэйчел сорвала фиксатор на капельнице.

– Я знаю, – произносит Луиза.

Сначала мы едем в Сайренсестер, где находится семейное поместье Марты. Длинная посыпанная гравием дорожка, тополиная аллея. Луиза ждет в машине. Дверь открывает мать Марты и, увидев меня, прижимает ладонь ко рту.

– Здравствуйте, Лили. А Марта здесь?

– Нет, дорогая, ее здесь нет.

– Ой, мы, наверное, договорились с ней встретиться в Лондоне. Можно мне в туалет сбегать?

Мать Марты направляется в кухню, чтобы, как я полагаю, позвонить дочери. Шкафчик внизу, и он не заперт. Я помню, как Марта пожала плечами. Детей же в доме нет.

Уходя, я прощаюсь с Лили. На пороге она берет меня за плечи и целует. Я возвращаюсь в машину и пристраиваю сумочку между сиденьем и дверью. Луиза глядит на нее, но ни о чем не спрашивает.

Дом шестьдесят по Рутланд-стрит, Сток-он-Трент.

Я звоню по второму телефонному номеру и спрашиваю Мартина.

– Его здесь нет, – отвечает молодой человек. – И не будет до четырех.

– Спасибо. Напомните, пожалуйста, ваш адрес.

– Дом пять-тридцать по Ватерлоо-роуд.

Это лакокрасочный магазин в Стоке, за углом его дома.

Мы едем на север по трассе М5. Луиза проверяет диктофон на своем телефоне, и мы слышим свои только что записанные голоса.

– Значит, все работает, – говорит она.

Проезжаем Бишопс-Клив. Проезжаем Реддитч. Места незнакомые. По-моему, это хорошо. Похоже, я впала бы в ступор от их странного вида, если бы ехала привычной дорогой.

Шоссе ведущее к Стоку, широкое и почти пустое, но я еду так, словно под дождем пробираюсь по центру Лондона. Изучаю каждый указатель, как будто только что пропустила поворот, и сердце у меня колотится, когда далеко впереди показывается машина.

– Каллун сказал, что, если я уеду, он меня убьет, – говорит Луиза. – Я ни о чем Рэйчел не просила, но рассказала ей об угрозе.

Как я узнала из некролога Каллума, они выросли в Стоке. У них была сестра, Кирсти, но в некрологе не говорилось, что с ней стало. Выходит, они все такие? Можно ли научиться тому, что они сделали с Рэйчел и с Луизой? Если папаша их бил, то жаль, что не до смерти.

Проезжаем Бирмингем. Проезжаем Стаффорд. Нервозность исчезает и сменяется неотступным страхом. Мы обе молчим.

Луиза сперва с ним поговорит и запишет разговор. Запись не может фигурировать как доказательство в суде, но изложение Луизой того, что он ей скажет, – вполне. Ее и полиция сможет прослушать, и присяжных смогут поставить в известность о ее наличии. Мы паркуемся на Ватерлоо-роуд в квартале от лакокрасочного магазина.