Флинн Берри - В опасности

Я думала, что если бы сестра пошла тогда одна, то задумалась бы над тем, что обо мне сказала, и ей бы стало стыдно. Сейчас я в растерянности от того, что не могу вспомнить, что же она такого сказала, что вывело меня из себя.

Кит знает о драке и знает, что Фенно был выдрессирован на охрану. Самое простое объяснение тому, откуда ему все это известно, – Рэйчел ему рассказала. У них был роман или дружба, которую он принимал за роман. Странно то, что когда он ко мне явился, то вел себя так, словно их отношения доказывают его невиновность. В любом случае это означало как раз обратное.

Сейчас важно то, что Кит считает, что для него все кончилось. Он думает, что находится в безопасности. Ему, как и мне, может показаться, что теперь его от обвинения защищает нечто вроде сомнительности вторичного привлечения к уголовной ответственности за одно и то же преступление. Наверное, Кит испытывает огромное облегчение после того, как чуть не угодил в тюрьму. Он проживет всю оставшуюся жизнь свободным человеком. Представляю, как ему на канале хочется встать на колени и целовать камни. То же самое – у себя дома, в пабе, на пустынных дорогах. Вероятно, сейчас строит планы на многие годы вперед – путешествовать, спать под открытым небом.

Если кто-то станет всему этому угрожать, неизвестно, как он себя поведет. А вообще-то известно. Кит нападет на меня, и это будет непредсказуемо для всех, кроме нас.

Я хочу, чтобы его снова забрали в полицию. Они знают, как его запутать, дав ему упомянуть какие-нибудь детали – как была привязана собака, где нашли ее тело, – которых ему никогда не раскрывали, или проводя допрос до тех пор, пока его версия не начнет трещать по швам и разваливаться. Пусть раньше это им и не удалось, просто нужно потратить на него больше времени.

Лучший способ этого достигнуть – еще одно его преступление. Оно не заставит себя ждать, особенно когда человек такой вспыльчивый.

Никогда не понимала, почему полиция так редко использует подсадных уток. Когда кто-то начал убивать женщин у одной из гор в Уэльсе, полицейские вполне могли бы заслать туда «туристов» с вооруженным сопровождением или дать оружие самим «отдыхающим». Людей можно было набрать из женщин-полицейских, а не из гражданских. И гора-то была не очень большая, они могли бы обложить все тропки. Восемь жертв за три месяца, а убийцу так и не поймали. Вот, блин, тупицы.

Тяжкие телесные повреждения. На это он тоже готов. Ему нужно на ком-то выместить злость.

Моретти дает пресс-конференцию в небольшом зальчике полицейского участка в Абингдоне. Он просит всех, кто находился поблизости от пакгауза в Эйншаме, связаться с полицией. Он говорит, что, основываясь на предварительных данных, полиция полагает, что убийства совершены не одним человеком, а группой лиц, и призывает откликнуться всех, кто обладает хоть какой-то информацией.

С Рэйчел он уже закончил. Для него дело закрыто, пока новые обстоятельства снова не дадут ход расследованию.

Рядом с ним у выгнутых микрофонов сидят несколько детективов. Пока он говорит, они смотрят на собравшихся журналистов ничего не выражающими, осуждающими взглядами, словно ожидая какого-то взрыва. Судя по коронам у них на погонах, кое-кто – это его начальство. Я узнаю начальника управления полиции графства, сидящего посередине со сложенными на столе руками.

Голос у Моретти спокойный и четкий. Он создает о себе впечатление, что он очень серьезен и, что самое главное, слов на ветер не бросает.

– Вы можете подъехать в участок? – спрашивает Моретти на следующее утро после пресс-конференции. Задний двор «Охотников» заливает дождем, а на здании муниципалитета ревет предупреждающая о тумане сирена. Я вспоминаю, что Кит сказал о том, что полиция подозревает меня, но я ему не верю. Это блеф. Я довольна, что детективы не закрыли дело.

В четверть девятого меня встречает констебль и отвозит в участок. На этот раз в допросной сидит еще и Льюис. В какой-то момент я думаю, что его присутствие означает какие-то новости, но никто из них нетерпения не проявляет. Все выглядят очень уставшими.

– Почему прекратились ваши последние отношения? – спрашивает Моретти.

– Он мне изменил.

– Как вы об этом узнали?

– Я нашла трусики. Я же уже рассказывала.

В воскресный вечер, когда Лиам должен был вернуться из Манчестера, я залезла к нему в сумку и вытащила оттуда комок из черного шелка. Я разгладила их на кровати, чтобы прикинуть габариты тела, которое они облегали. Бедра и живот под кружевными оборками. Я представила себе лежащую на спине полуобнаженную женщину, покусывающую палец и смеющуюся.