Флинн Берри - В опасности

Я приставляю ладони к лицу и заглядываю в окно. Кухня там явно семейная. Если у них и был роман, Рэйчел бы сюда ни за что не пришла.

Можно найти массу других мест для встреч. Можно видеться в небольших сельских гостиницах или же в пансионах в Лондоне и даже в Оксфорде. Я представляю, как они в разное время сходили с канала и, где-то подальше от города, шли через орешник, сворачивали с тропинки и прижимались к дереву.

Я вполне себе представляю, что она могла завести роман, но только не с ним. Не вписывается Кит в эту роль. Не могу вообразить, чтобы Рэйчел решилась ради него на какой-то отчаянный или рискованный шаг, она бы его возненавидела за измену жене.

Чем больше я об этом думаю, тем больше мне кажется, что она не из того теста, чтобы идти на ухищрения или впасть в какую-то одержимость страстью. Чужое вранье вызывало у сестры отвращение.

У Элис был роман с одним из учителей, и я представить себе не могу, чтобы Рэйчел решилась на что-то подобное: например, проходить мимо дома любовника, видеть его с семьей, а потом предлагать ему встретиться за углом и заняться сексом в машине. Учитель просто с ума по ней сходил. Элис все это прекратила, а он сказал: «Но мы же вместе собирались на пляж». Мне его стало жаль, а вот Рэйчел – нет. «Старый козел», – сказала она. Сестра не понимала, почему он продолжал врать своей жене вместо того, чтобы уйти от нее.

По-моему, Рэйчел выставляла Кита дураком. Кажется, она выставила его идиотом в тот момент, когда он уже расслабился, он на слишком многое надеялся. Кит что-то ей предложил, а она его высмеяла или послала, но было уже поздно, сестра сделалась для него какой-то драгоценностью.

Думается мне, что Кит потом пришел домой. Принял душ и постирал одежду. Здесь это безопаснее, чем где-то еще. Он наверняка повсюду оставил следы, в трубах, между половицами. Полиция не очень-то рьяно искала улики. Они где-то здесь. Полицейские должны были разнести дом на куски, чтобы до них добраться.

Прежде чем уйти, я возвращаюсь в сарай за секатором и корнаю вишню так, что от нее мало что остается.

Захожу в «Дак энд Кавер», но никаких новостей нет. Бармен говорит мне, что, насколько всем известно, Кита не выпускали. В городе начинается снегопад, и мы оба оборачиваемся к окну. Снег густой, не то что в Корнуолле. В какой-то момент деревянно-кирпичные дома на той стороне улицы кажутся древними постройками, а люди на тротуаре обретают точеные лица и тяжелые взгляды персонажей старых полотен. Они темными и серьезными глазами смотрят на нас через дорогу, чтобы увидеть, что уже натворил снегопад и что он сделает еще.

На следующее утро в библиотеке я снимаю с полки современный французский роман о женщине, убивающей своего врача. Подобных вещей я избегала. Пациентка ударяет его ножом. Но я все равно его читаю, стоя у стеллажей, а потом присев. Каким-то образом он напоминает противоядие.

Героиня живет неподалеку от Северного вокзала. Преступление она совершает на Рю де ля Клеф. Женщина возвращает нож в свою старую квартиру в шестом округе Парижа. Сюжет четкий и ясный, что делает его каким-то особенно французским. Надеюсь, ей удастся улизнуть.

Я волнуюсь, что библиотекарь, парнишка в круглых очках, не даст мне эту книгу. Он взглянет на нее и скажет: «Не надо бы вам такое читать».

Этого не происходит. Я несу книгу в гостиницу и дочитываю ее у себя в номере. Ближе к концу я понимаю, что представляю героиню как Рэйчел.

Я перечитываю некоторые части романа – отрывок о Восточном вокзале, главу о стадионе, – когда звонит Льюис и просит меня спуститься вниз. Я представляла, что узнаю о решении прокурора иначе. Начнем с того, что рассчитывала быть на улице. А вместо этого я читаю о женщине, топящей улики в Сене.

В желудке у меня сжимается ледяной комок. Я надеваю чистую одежду и завязываю лентой волосы, словно сделаюсь респектабельной и смогу «соответствовать».

Спускаюсь по застеленным ковром ступеням и прохожу мимо картины с одетыми в красное всадниками. Льюис ждет меня у дороги, прислонившись к машине, но это не полицейский автомобиль. Лицо его ничего не выражает, и я жду, пока оно изменится. Поплотнее запахиваю от ветра джемпер на груди.

– Нора, – начинает он, и по его интонации мне становится все ясно. – Королевская прокуратура не собирается предъявлять обвинение Киту Дентону.

– Но он же был там. Он же украл ее фотографии. У него же нет алиби.

– Этого недостаточно. У нас нет против него улик, подтвержденных судебно-медицинской экспертизой.