Патриция Корнуэлл - Мясная муха

Мысли об Элберте Дарде не дают Скарпетте покоя. Она представляет шрамы на его худеньком тельце, прекрасно понимая, как трудно избавиться от привычки увечить себя. Если он не перестанет это делать, то снова и снова будет попадать в психиатрическую лечебницу, пока не станет похожим на больных, чей диагноз оправдывает их пребывание в этом заведении.

Элберт Дард не нуждается в госпитализации, ему нужна другая помощь. Ему нужен кто-то, кто хотя бы попытается выяснить, что случилось с ним год назад, почему он замкнулся в себе. Он так старается подавить чувства или какие-то воспоминания, что только боль может принести временное освобождение и заставить его вернуться к нормальной жизни. Скарпетта вспоминает, как он отстраненно играл в свои картинки в самолете, картинки с изображением топоров и монстров. Вспоминает, как он расстроился, узнав, что все его бросили, и никто не встречает в аэропорту. Наверняка, это случилось не в первый раз.

С каждой минутой ее неприязнь к людям, которые должны о нем заботиться, растет, она очень беспокоится за него.

Скарпетта пьет горячий черный кофе в домике для гостей и смотрит на бумажку с номером телефона Дардов. Она записала номер, когда они с Элбертом ждали его тетю, которая не собиралась его забирать, а подстроила все так, чтобы об Элберте позаботилась Скарпетта. Возможно, это была ловушка, чтобы заманить Скарпетту в дом и выяснить, что она знает о смерти Шарлотты. Как, наверное, радуется сейчас миссис Гидон, поняв, что Скарпетте ничего не известно. Она набирает номер. Как ни странно, к телефону подходит Элберт.

— Мы сидели вместе в самолете, помнишь? — произносит она.

— Привет! — в его голосе смешивается удивление и радость. — А тетя сказала, что ты не позвонишь.

— Где она?

— Не знаю. Она ушла.

— Уехала на машине?

— Нет.

— Я о тебе думала, Элберт, — говорит Скарпетта. — Я все еще в городе, но скоро уезжаю. Можно мне заехать к тебе ненадолго?

— Сейчас? — кажется, эта идея ему очень нравится. — Ты специально приедешь ко мне?

— Можно?

Он с радостью соглашается.

Осторожно приоткрыв дверь в винный погреб, Бентон прижимается к стене. Курок его «зиг-зауэра» взведен, он держит пистолет наготове.

Внизу лестницы слышен приглушенный разговор.

— Ты что, не закрыл ее? — раздается мужской голос.

Кто-то, скорее всего, Уэлдон Винн, подходит к двери, чтобы закрыть ее. В этот момент Бентон с силой толкает дверь вперед, она распахивается настежь, сбивая прокурора с лестницы. Тот ошеломленно лежит на каменном полу, корчась от боли. У его собеседника есть лишь доля секунды, чтобы перепрыгнуть через несколько ступенек и скрыться, что он и делает. Бентон слышит удаляющийся торопливый бег. Может, это Жан-Батист? Теперь ему не скрыться — у пещеры есть вход, но нет выхода.

— Вставай, — обращается Бентон к Винну. — Медленно.

— Я не могу. Кажется, я что-то сломал себе, — Винн смотрит, как Бентон, закрыв дверь, спускается по лестнице. Его пистолет все еще направлен в грудь Винну.

— Плевать я хотел, что ты не можешь, — говорит Бентон. — Вставай.

Бентон снимает бейсболку, швыряет ее Винну. Проходит какое-то время, прежде чем тот начинает его узнавать. Винн бледнеет как полотно и с ужасом смотрит на Бентона, открыв рот. Кажется, он запутался в собственном пальто.

— Нет, это не ты, — бормочет он. — Это невозможно!

Все это время Бентон вслушивается в тишину пещеры, тщетно пытаясь уловить хоть какой-нибудь звук.

Узкое сумрачное пространство освещает одинокая тусклая лампочка на потолке, покрытая паутиной. В глубине можно заметить старинный кипарисовый стол с многочисленными красными кругами на поверхности. Сколько бутылок вина выпито здесь! Стены из голого камня, к одной из стен, слева от Бентона, прикреплены четыре железных кольца, старинных, отполированных так, что ржавчины на них почти не осталось. На полу валяется моток желтой нейлоновой веревки и адаптер.

— Вставай, — повторяет Бентон. — Кто еще здесь? С кем ты только что разговаривал?

Вдруг Уэлдон Винн выхватывает из-под пальто пистолет и перекатывается на живот.

Но не успевает он прицелиться, как раздаются два выстрела. Бентон попадает ему в грудь и в голову. Каменный пол приглушает выстрелы.

Веса Марино достаточно, чтобы замедлить скорость самолета на пять узлов.

Но сейчас это не имеет значения, потому что в такую погоду Люси все равно не стает разгоняться. Слишком велика опасность влететь в очередную антенну, которых здесь прорва, и которые каждые пять минут появляются из тумана, словно по волшебству. На расстоянии заметить их невозможно, поэтому Люси приходится быть осторожной. С тех пор как двадцать минут назад они вылетели из Батон-Руж, погода еще больше ухудшилась.