Тесс Герритсен - Клуб Мефисто

– Дом ведь продается, – заметила Маура. – Так, может, она увидела объявление. И заехала из любопытства.

– Послушайте, все это догадки, – возразил Джуревич. – Мы уже сто раз это обсуждали, но так и не выяснили, зачем ее сюда занесло.

– Расскажите подробнее о Саре Пармли, – попросил Сансоне.

– Она выросла в Пьюрити. Здесь же закончила школу. Но, как и большинство ее сверстников, ничего путного для себя в смысле работы тут не нашла, вот и перебралась в Калифорнию. А сюда приехала только из-за смерти своей тетки.

– От чего та умерла?

– А, несчастный случай. Упала с лестницы и свернула себе шею. Так что Сара прилетала на похороны. Остановилась в мотеле, за городом, и съехала оттуда в тот же день, после похорон. Тогда же ее последний раз и видели. А потом смотритель наткнулся на ее машину в субботу. – Детектив глянул на лестницу. – Сейчас покажу ту комнату.

И Джуревич двинулся по лестнице наверх. Но на полпути остановился и указал на стену.

– Это мы заметили раньше всего остального, – сказал он. – Крест, вот здесь. Такие же знаки он вырезал у нее на теле. Нарисовано вроде как красным мелом.

Маура присмотрелась к знаку, и у нее тут же похолодели пальцы, хотя руки были в перчатках.

– Перевернутый крест.

– Там, наверху, есть еще, – сообщил Джуревич. – Видимо-невидимо.

Поднимаясь на лестничную площадку второго этажа, они видели на стене все новые и новые кресты. Сначала их было немного. А дальше их число увеличивалось – словно толпища злобных паразитов. И чем ближе к дверному проему, тем больше их было.

– Дальше и того хлеще, – предупредил Джуревич.

Услышав его слова, Маура замешкалась перед входом в комнату. Она не решалась войти даже после того, как все уже прошли в дверь, и так и стояла на пороге, собираясь с духом в предчувствии того, что ожидало в комнате.

Наконец она переступила порог – и оказалась в камере пыток.

Нет, внимание ее привлекла не огромная высохшая лужа крови на полу – а отпечатки рук на всех стенах, словно целый сонм заблудших душ оставил свои кровавые следы, проходя по этой комнате.

– Все отпечатки от одной руки, – уточнил Джуревич. – Одна ладонь, один рисунок. Не думаю, что наш убийца был настолько глуп, чтобы самому наследить. – Он взглянул на Джейн. – Держу пари, все это он проделал кистью руки Сары Пармли. Той самой, что нашлась там у вас на месте преступления.

– Господи, – проговорила Джейн. – Он использовал ее руку вместо штемпеля.

"А кровь – вместо чернил", – подумала Маура, осматривая стены комнаты. Сколько же времени провел он в этой комнате, макая кисть руки в лужу крови и прикладывая ее к стене, точно ребенок – игрушечный штампик? Тут она обратила взгляд на одну из стен – на надпись, заляпанную отпечатками окровавленной руки. Она подошла ближе, приглядываясь к словам, тянущимся по всей стене. Написаны они были по-латыни – три слова, повторявшиеся снова и снова. Маура читала их, обводя глазами всю комнату: они складывались в одну непрерывную линию, пролегавшую даже через углы, как змея, сомкнувшаяся в плотное кольцо вокруг них.

Abyssus abyssum invocat abyssus abyssum invocat abyssus abyssum invocat...

До Мауры вдруг дошел их смысл, и она отпрянула, почувствовав, как ее до мозга костей пронзило холодом.

– Бездна взывает к бездне, – пробормотал Сансоне.

Она даже не заметила, как он подошел сзади и встал у нее за спиной.

– Это и есть значение надписи? – спросила Джейн.

– В буквальном смысле – да. Но у них есть и другой смысл.

– "Бездна взывает к бездне" – звучит довольно зловеще.

– Выражению "abyssus abyssum invocat" по меньшей мере тысяча лет. И, кроме того, оно означает – "одно злодейство влечет за собой другое".

Маура снова пригляделась к зловещим словам.

– Он предупреждает нас, что это только начало. Что он только начал.

– А эти кресты... – Сансоне указал на целое скопище знаков на одной из стен, этакое войско, готовое к атаке... – они все как один перевернуты. Это издевательство над верой Христовой. Надругательство над церковью.

– Да. Нам сказали, что это сатанинский символ, – сказал Джуревич.

– Сначала он начертал слова и кресты, – заметила Маура, осматривая ручейки крови на стене, кое-где смазавшие надпись на латыни. Приглядевшись к дугообразным слезам кровавых капель, она определила, что это брызги артериальной крови. – Перед тем как ее убить – перерезать ей горло, он потратил некоторое время на украшение стен.

– Вопрос в том, – сказал Джуревич, – когда он написал эти слова: когда она лежала тут и ждала смерти? Или подготовил комнату загодя, еще до того, как жертва попала в этот дом?