Ричард и Рейчел Хеллер - Тринадцатый апостол

«На самом деле ты тщательно вымарал любое упоминание об этом свитке. И я это понял! Теперь мне даже не нужно просматривать ту жалкую пачку макулатуры, которую ты мне впарил. Похоже, ты и впрямь держишь меня за глупца!»

Петерсон продолжал, отчаянно пытаясь скрыть свои мысли:

— Не беспокойтесь. Все это дело с медным свитком не представляет никакого интереса. На одной из страниц древнего дневника Ладлоу и де Вриз, очевидно, обнаружили упоминание о медном свитке, спрятанном где-то в Уэймутском монастыре. Они даже не смогли прийти к соглашению, действительно ли речь идет о том, что им поначалу подумалось. Ладлоу, например, уверен, что весь дневник посвящен этому свитку. А де Вриз полагает, что это не более чем ссылка на довольно известную рукопись.

— Рукопись, отысканную в третьей пещере Кумрана много лет тому назад? — пустил пробный шар Малука.

— Точно. И как вы знаете, эта рукопись теперь находится в храме Книги. Де Вриз полагает, что в дневнике говорится именно о ней, а не о чем-нибудь новом. Монахи, вероятно, дюжинами продавали копии этого документа невежественным рыцарям, помешанным на поисках несметных сокровищ. Так или иначе, единственная ссылка на эту рукопись, старую там или новую, кто его знает, была на каком-то затертом клочке бумаги, который Ладлоу обнаружил под переплетом древнего дневника, но ведь отсюда не следует, что весь дневник посвящен этой рукописи!

— Таким образом, де Вриз утверждает, что никакой проблемной рукописи не существует, а если она и имеется, то это не более чем копия медного свитка третьей пещеры?

— Да, а наш старик не более чем принимает желаемое за действительное. — Петерсон подтянулся и расправил плечи. — По-моему, они оба несколько туповаты. В том смысле, что двое разумных людей просто не могут без конца спорить и переписываться, а затем возвращаться к тому же и снова спорить. То же самое относится и к вопросу о хранении дневника… это тянется уже целый месяц! Профессор настоял на своем, разумеется, закон на девять десятых всегда на стороне собственника. И теперь де Вриз в Израиле, а дневник и Ладлоу в Лондоне. Ладлоу проводит половину своего времени, загружая его отрывками секретный веб-сайт в Интернете. А спросите меня, так было бы лучше, если бы он доверил хранение этого чертова дневника де Вризу.

Малука кивнул и улыбнулся. Трусливые люди слишком много болтают, что всегда их подводит. Поставь их в затруднительное положение, и это принесет тебе пользу. Чем больше слов, которыми они пытаются замаскировать свою ложь, тем больше в сказанном информации.

— Ладлоу стал параноиком, — продолжил Петерсон. — Он хранит все электронные адреса, все распечатки и свои собственные заметки под спудом, словно это сокровища короны.

Петерсон объяснил, что если ему нужно поработать с бумагами, имеющими хотя бы отдаленное отношение к дневнику, то сделать это он может только через Ладлоу. Тот лично выдает их ему.

— Я в недоумении. Я думал, что вы имеете доступ к сейфу Ладлоу, — сказал Малука.

— Да. Я имею доступ к сейфу в его комнате. Но у него есть сейф и на кухне, в виде обыкновенной плиты.

— Плиты! Неужели?

— Да. Вот такая причуда. Спереди это фальшивка — плита, я имею в виду — она открывается лишь при наборе правильных цифр на ее таймере. Это одна из тех цифровых штучек, ящик с секретом, как называет ее Ладлоу. Вы никогда не догадаетесь, что она не относится к кухонному оборудованию.

И Петерсон, хохотнув, рассказал, как он попытался разогреть свой ланч в духовке и как ему помешала супруга Ладлоу.

— Она всего лишь маленькая старушка, но оттолкнула меня так, что я пролетел половину кухни. Она велела никогда больше не прикасаться к этой плите, потому что Ладлоу устроил внутри ее сейф, чтобы хранить там самые важные документы, — говорил Петерсон. — Будучи ребенком, эта женщина побывала в ГУЛАГе — знаете, в советском концлагере — и, очевидно, до сих пор боится, что к ней вот-вот вломятся и все отберут. Хотя у нее нет ничего такого, на что можно позариться, насколько я знаю.

— И теперь… — подсказал Малука.

— И теперь, коль скоро Ладлоу хранит дневник, то он заодно прячет и чуть ли не все свои документы в этот кухонный сейф, к которому у меня нет доступа. Вот почему я ничего больше не смог вам предоставить, — заключил Петерсон с чуть виноватой улыбкой.

— Не имеет значения, — снисходительно заметил Малука. — Вы и так принесли все, что нужно, и даже с лихвой. А обстоятельства теперь таковы, что все это, возможно, и не понадобится. Самое главное, будем надеяться, что деньги, полученные вами, окажут вашей дочери ту помощь, в которой она так отчаянно нуждается.