Уилбур Смит - Лучший из лучших

Из ящиков вытащили четыре пулемета «максим», отчистили их от заводской смазки. А в один незабываемый день в лагерь с пыхтением пришел чудовищный паровоз, тащивший за собой электрический генератор и морской прожектор, – еще одна предосторожность против ночных атак банды матабеле.

Ночью, лежа в объятиях Ральфа, Кэти задала вопрос, который интересовал всех:

– Что теперь будет делать Лобенгула?

– А что он может сделать? – Ральф погладил ее по голове, точно любимого щенка. – Он подписал концессию, взял золото и ружья и пообещал моему отцу пропустить отряд в Машоналенд.

– Говорят, на том берегу Шаши ждут восемнадцать тысяч воинов Лобенгулы.

– Да пусть приходят! У нас немало желающих проучить молодцов короля Бена.

– Разве можно так говорить! – по привычке упрекнула она.

– Ей-богу, это чистая правда!

Кэти больше не ругала его за подобные поминания имени Божьего всуе: времена и нравы миссии в Ками постепенно таяли в памяти.

В начале июля тысяча восемьсот девяностого года зеркало гелиографа мигнуло через пыльные, прожаренные солнцем просторы – пришел долгожданный приказ выступать. Британский министр иностранных дел наконец одобрил занятие Машоналенда представителями Британской южно-африканской компании.

Длинная, тяжело нагруженная колонна развернулась, как змея. Во главе ехал полковник Пеннифатер, одетый в форму компании; по правую руку от него – проводник Фредерик Селус, который должен был выбрать путь, лежащий как можно дальше от поселений матабеле, чтобы отряд пересек малярийные низменности до сезона дождей и вышел на плоскогорье с его чистым, здоровым воздухом.

Над головами развернулся британский флаг, горн пропел сигнал к выступлению.

– Все герои как на подбор, – с усмешкой сказал Ральф Кэти. – Ну а таким, как я, придется позаботиться о наших героях!

Закатанные рукава обнажали мускулистые бицепсы, неприлично заляпанная шляпа была сдвинута набок.

– Когда я вернусь, мы разбогатеем на восемьдесят тысяч фунтов! – пообещал Ральф, стиснув жену в объятиях и приподнимая над землей.

– Ральф, мне так хочется поехать с тобой!

– Ты ведь знаешь, мистер Родс запретил женщинам и детям пересекать границу. В гостинице Лил в Кимберли тебе будет гораздо удобнее и безопаснее, Джордан за тобой присмотрит.

– Береги себя, дорогой! – попросила она, задыхаясь в крепких объятиях.

– Кэти, крошка, в этом нет необходимости: дьявол всегда заботится о своих любимцах!

– Эти люди пришли сюда не затем, чтобы рыть землю. – Ганданг вышел вперед из кружка вождей. – Они одеты как солдаты; они принесли оружие, которое разбивает гранитные скалы дымом.

– Что пообещал король белым? – спросил Бабиаан. – Что Лодзи может прийти с миром, чтобы поискать золото. Почему же Лодзи послал против нас армию?

Базо заговорил от имени молодых вождей:

– О великий король, наши копья сверкают, а глаза налились кровью. У нас пятнадцать тысяч воинов – враги короля не смогут устоять!

Лобенгула посмотрел на горящее нетерпением лицо Базо.

– Иногда самый опасный враг – это торопливое сердце, – тихо ответил он.

– А иногда, Великий Слон Кумало, это медлительная рука с копьем.

От настойчивости юнца в глазах короля промелькнула тень раздражения. Потом он вздохнул.

– Кто знает, где затаился враг?

– Враг перед тобой, великий король! Он перешел реку Шаши и явился, чтобы забрать у тебя твои земли! – заявил Сомабула.

Снова поднялся Ганданг.

– Лобенгула, сын Мзиликази, позволь копьям ударить, позволь молодым воинам броситься в атаку, иначе ты пожалеешь – я уверен в этом так же, как и в том, что утром взойдет солнце.

– Я не могу этого сделать, – тихо ответил Лобенгула. – Пока еще рано. Не следует использовать ассегай там, где достаточно моего слова. – Он поднялся, и его голос стал тверже. – Иди, Ганданг, брат мой, возьми с собой твоего горячего сына. Иди к предводителю этих солдат и спроси, почему он пришел в мои земли готовый для битвы, а потом принеси мне его ответ.

Фредерик Селус ехал первым, за ним – кавалерист с топором. Селус указывал, какие деревья срубить, кавалерист отмечал их зарубкой. За ними попарно ехали пятьдесят всадников: один спешивался, передавал поводья товарищу и, поплевав на мозолистые ладони, принимался валить помеченное дерево.

Топор стучал – белые, как кость, щепки разлетались в стороны. Второй всадник сидел в седле с ружьем в руках, выглядывая в окружающем лесу головной убор из перьев или длинный щит с кисточками. Когда подрубленный ствол с треском падал, лесоруб садился в седло и оба всадника ехали к следующему дереву, где менялись местами: первый принимался наблюдать за окрестностями, а второй махал топором. За лесорубами следовали бычьи упряжки: поваленные стволы связывали цепями и оттаскивали с дороги, по которой со скрипом ехал неповоротливый караван.