Лорел Гамильтон - Арлекин

Даже на той малой части его лица, которую я могла видеть, я видела следы глубокой эмоциональной борьбы и слезы.

Он кивнул.

–Да, именно это я и пытался сказать.

Я всматривалась в него и понимала, что это только частично вампирские штучки, понимала, что Коломбина скорее всего использовала изначально то, что сидело в каждм из нас. Какая-то часть Ричарда свято верила в то, что он говорил.

–Ma petite…

–Нет, - прервала я, - это неправильно. - В моей груди открылась рана, но не теплая и кровоточащая, а ледяная. Будто часть меня признала происходящее, но не желала чувствовать, понимать, принимать. - Возможно, все дело в том, что Бог - не полиция нравов, Ричард. Иногда мне кажется, что христиане слишком одержимы сексуальными аспектами, ведь легче думать о сексе, чем спросить себя, зачем живешь? Будто бы пока ты не спишь с множеством людей, ты по умолчанию приносишь пользу. Ведь это так легко. Легко думать, что раз не трахаешь никого, ты хороший. Так проще быть жестоким, потому что пока ты в этом не участвуешь, ты вроде как чист. Ведь именно так ты и представляешь себе служение Богу? Он ведь всего лишь полиция нравов для тебя и Малькома? Или все дело в сексе, которого проще сторониться, чем им заниматься, проще жить по заповеди «возлюби ближнего своего, как самого себя» да? В некоторые дни мне кажется, что мое желание позаботиться обо всех, кто меня окружает, вот-вот сведет меня с ума. Но я все равно стараюсь с этим справиться. Я прилагаю все усилия, чтобы помочь каждому, кто хоть сколько-то причастен к моей жизни, день ото дня. Ты можешь сказать то же самое о себе, Ричард? Ты стараешься позаботиться обо всех, кто участвует в твоей чертовой жизни каждый день?

–Ты пытаешься найти в этом списке себя и Жан-Клода? - спросил он голосом, настолько тихим от переполнявших его эмоций, что он казался пустым.

–А разве нас нет в этом списке? - спросила я. Я почувствовала, как слезы наполняют мое горло, горячей волной застилают глаза. Я не расплачусь при нем.

Эти по-настоящему карие глаза уставились на меня. Я успела разглядеть в них боль, прежде, чем он сказал:

–Нет, вас в нем нет.

Я кивнула, слишком поспешно, чем надо было бы. Я старалась проглотить слезы. Мне казалось, что я вот-вот задохнусь в них. Я дважды прокашлялась, ощущая, как обдираю глотку. Мне хотелось бросить ему в лицо: «тогда что ты делал в моей постели прошлой ночью? Почему пришел спать со мной, Микой и Натаниэлом? Почему ты трахался со мной сегодня? Ведь я не в списке дорогих тебе людей…» Но я проглотила эти слова, потому что в них было слишком много вопросов. А у него был один ответ на все, что бы я ни сказала, или же он просто страдал бы из-за этих слов. Или же мне просто самой не хотелось услышать его ответ. Мне больше не хотелось слышать от него какие либо объяснения. Я больше не обязана была наблюдать, как он страдает под гнетом своей морали. Да будет так.

–Я не злюсь, Ричард. Не ненавижу тебя. Просто больше я не стану так поступать. Ты считаешь меня злом. Ты считаешь Жан-Клода злом. Ты считаешь злом даже наши попытки спасти нас всех. Прекрасно. Просто великолепно.

–Я не это имел в виду…

Я подняла руку, останавливая его.

–Остановись, попробуй сказать нет. Рука, которая уберегает тебя от сомнений и охраняет твою жизнь, была закалена сексом, Ричард. Это спокойствие было выиграно веками боли, секса, рабства. Жан-Клод, злобный ублюдок, спас Дамиана, вырвал его из этого ада. Они даже не симпатизировали друг другу, но Жан-Клод не оставил бы рядом с ней никого, особенно, если мог спасти. Вот такой вот злобный ублюдок.

–Анита, - проговорил Дамиан, и на его лице было такое выражение, будто он чего-то очень сильно боялся.

–Ты очень выгодно пользуешься своим определением зла, Ричард. Ты рассчитываешь на нас, когда тебе нужно, чтобы кто-то сделал за тебя всю грязную работу. Черт, я ведь Больверк твоего Клана. В буквальном смысле Палач. Я делаю то, чего никогда не стал бы делать Ульфрик. Это прекрасно, я буду твоим Больверком, но мы сегодня не в Лупанарии. Мы не Лупа и Ульфрик этой ночью. Сегодня у нас тут вампирские дела. Этим вечером я - человек-слуга Жан-Клода. Я - Мастер Натаниэла и Дамиана. Это та сила, что охраняет тебя в эту самую минуту. И ты считаешь нас злом, великолепно. - Я посмотрела на Дамиана, давая ему понять взглядом, что собираюсь сказать что-то важное. - Дамиан, отпусти его.

–Ты не сделаешь этого, - сказал Ричард.

–Ты не можешь жить с двумя истинами сразу, Ричард. Ты прав, ardeur будет задействован. Ты ведь не хочешь касаться кого-то из нас, когда он нахлынет?