Вольфганг Хольбайн - Немезида - От полуночи до часа кошмаров

Юдифь посмотрела на меня со смешанным выражением неуверенности, снисходительности и сострадания, но все это, вместе взятое, понравилось мне гораздо больше, чем та чистая паника, с которой она посмотрела на меня в первом подвале. Она нагнулась за киркой и решительными, сильными ударами стала расширять дыру, которую я пробил в стене. Если бы боли в моей голове не были бы такими невыносимыми и если бы я не чувствовал себя слишком слабо для этого, я в этот момент наверняка восхищенно присвистнул. А так я просто принял к сведению, с каким огромным темпераментом эта полная молодая женщина обрушилась на старую каменную кладку. Я вспомнил о том, как вечером мы лежали в моей комнате наверху, и решил, что в следующий раз нужно будет предоставить ей немного больше инициативы — если будет этот следующий раз, что потребует от меня как минимум откровенной беседы наедине и огромное количество деликатности с моей стороны. В том, с какой непринужденностью и силой она работала, было нечто эротическое, и я не мог этого не отметить, несмотря на то что сам был в весьма жалком физическом состоянии.

От потолка снова оторвалась штукатурка, и на этот раз дело не ограничилось одним-единственным маленьким кусочком: к моим ногам с потолка обрушилось не менее полутора фунтов каменной породы, сопровождаемые облаком пыли, которая царапала мои легкие и вызвала у меня кашель. Из-за этого боль в моей голове еще больше усилилась, и я начал мучительно задыхаться. Странная вибрация в моем животе усилилась и наполнила все мои внутренности от паха до верхних ребер, и в какой-то момент мне даже показалось, что и пол под моими ногами вибрирует.

И тут произошло нечто странное. В одно мгновение исчезли и головная боль, и вызванная ею дурнота, а также и чувство, которое само по себе вовсе не было неприятным, как будто сквозь меня проходит звук от громко включенных колонок. В ту же секунду, как перестал вибрировать пол под моими ногами, все прошло, так внезапно и так явно, как будто этого ничего никогда и не было. Все, что еще напоминало об этом, было чувство слабости и усталости, как будто я только что поборол Голиафа.

За довольно короткое время Юдифи удалось так расширить проделанную мной дыру в стене, что в нее смогла протиснуться даже она, которая имела больше всех из нас лишнего веса. Она пролезла в отверстие следом за Элен, Марией, прямо передо мной. Находчивый Карл подхватил меня под мышки и протолкнул меня перед собой в проход, так как я своими собственными силами смог сделать лишь один короткий, неуверенный шажок к противоположной разбитой стене. Таким образом, хозяин гостиницы был последним, кто пролез через дыру.

— Что, честный труд тебе не по душе? — насмешливо спросила Элен, когда я, все еще тяжело дыша, пытался опереться о стену рядом с проемом. При этом, судя по всему, ей самой было не слишком хорошо, во всяком случае, не так блестяще, как ей самой хотелось бы. Фонарь в ее руке заметно дрожал, а ее лицо было бледно, и в темноте это было особенно заметно, и даже свет фонаря по сравнению с ее лицом не выглядел так уж ярко.

— Ты не видишь, ему плохо, — с удивлением я обнаружил, что это произнесла Юдифь. Это она пыталась защитить меня от ехидной молодой врачихи.

Несмотря ни на что, я предпочел ничего не говорить, потому что моего радостного удивления вовсе не хватало на то, чтобы перекрыть ту агрессивность, которая почти ощутимо висела в воздухе, и я боялся еще одной вспышки сегодня ночью, если мы начнем разговаривать между собой чуть больше, чем это абсолютно необходимо. Вместо этого я внимательно осмотрел проход, в который мы попали. Элен проглотила свое следующее замечание и направила луч фонаря вдоль аккуратно оштукатуренных и выкрашенных белой краской стен коридора, по которому мы медленно продвигались вперед. Слева от нас был проход в помещение, который изначально должен был быть доступен и с другой стороны, потому что рядом с пустым дверным проемом красовалась табличка, абсолютно идентичная той, которую мы видели на другой стороне: радиорубка. Мария тут же хотела, подстегиваемая горячим любопытством, войти туда, но Карл остановил ее и указал в противоположном направлении.

— Мы должны строго придерживаться чертежей, — твердо сказал он. — И совершенно безукоризненно. Только в этом случае мы можем надеяться не потерять ориентацию в этих катакомбах.

Я прикусил язык, чтобы не заметить, что все мы, за исключением его, похоже, ориентировались здесь так же хорошо, как заблудшие тли в муравейнике, и согласно кивнул. Почти обидевшись, Мария отвернулась от комнаты и последовала за Юдифью и Элен, которые медленно шли впереди нас, освещая нам дорогу. Вот фонарный луч скользит по стенам, и в какой-то момент он осветил потолок над нами и удивленно замер.