Джек Кертис - Сыны Зари

– Вот видишь? – сказала она.

В иных обстоятельствах Пегги Харрисон было бы не по себе: полицейский участок, комната для допросов, легавый, задающий ей вопросы, женщина-полицейский, молча ведущая запись в уголке, но вообще-то присутствующая здесь, чтобы приглядывать... За кем? За ней? За этим парнем? Доусоном? За ними обоими?

Семья Пегги жила на юге Лондона, мужчины в ней частенько конфликтовали с законом. Пегги росла, насмехаясь над легавыми, но и побаивалась их. Однако сейчас она была так огорчена и потрясена, что даже не замечала, где оказалась. А Доусон тем временем спрашивал ее о Чарльзе Риче:

– Ну, вам-то от него хватало беспокойства, а?

Пегги время от времени прикладывала сигаретку к губам, втягивая в себя тоненькие струйки дыма быстрыми равномерными глотками.

– Да, в общем, нет. Он, знаете ли, занимался этим больше на стороне, чем на работе. Ну скажет что-нибудь похабное: разные там намеки, двусмысленности и все такое. Иной раз пощупает меня в упаковочной комнате или шлепнет по заднице, но до дела так никогда и не доходило. Это слишком для такого чертова сноба.

– Ну и много их у него было? Таких делишек на стороне, а? – спросил Доусон слишком ничего не значащим тоном, чтобы это могло замаскировать его интерес.

– У него была какая-то Джоанна, часто звонила по телефону. Она из Лондона, но откуда именно, я не знаю. Потом была еще такая деревенская телка, звонившая ему из-за города. Клара. – Пегги попыталась изобразить сельский говорок: – Джоанна и Клара. – Она засмеялась. – А он еще, знаете, любит поохотиться за птичками. Появляется в понедельник, где-то к обеду, и принимается болтать о том, сколько раз он кончил. Жаль, что до сих пор не свернул свою чертову шею.

– Итак, он вам не нравится, – подытожил Доусон.

– Это моя работа, – пожала плечами Пегги. – Хочешь не хочешь, приноравливайся.

– А к Линде он никогда не подкатывался?

– Думаю, он ей говорил, что у нее отличные сиськи или что-нибудь в этом роде. Но Линду этим не проймешь.

– Значит, ей он тоже не нравился?

– Да он слизняк какой-то.

Доусон до этого стоял в углу, опершись о стену и скрестив руки на груди. Теперь он пересек комнату и уселся напротив Пегги. Их разделял простенький, порядком исцарапанный сосновый стол. У Пегги было узкое лицо, она странным образом походила на птицу. Когда Доусон сел, она посмотрела куда-то в сторону от него и слегка опустила голову. Доусону показалось, что она как бы закрылась от него крылом.

– А как насчет этого, Пегги? – И чуточку выждав, Доусон добавил: – Этого барахлишка в ящике ее стола.

– Я не знаю. – Доусон попытался расшифровать волнение в ее голосе. – Не знаю, для чего все это было...

– Мини-юбка, пояс с подвязками, этакие эротические чулочки...

Пегги покачала головой и расплакалась. Пытаясь остановить слезы, она кусала губы.

– Но ведь должен же в этом быть какой-то смысл, а? – сделал Доусон еще одну попытку. Он подбросил ей версию вполне в русле того, что она сама говорила раньше: – Линда ведь, бывало, задерживалась в конторе в какие-то вечера, оставалась там после вашего ухода.

– Она ходила в вечернюю школу. – И рассерженно добавила: – Хотела научиться лучше печатать. – Взяв еще одну сигарету, она позволила Доусону зажечь ее. Наконец Пегги сказала, прикладывая сигарету к губам: – Я не... я не могу сама этого понять. А сколько там было в ее банковской книжке?

Ответив ей, Доусон решил, что пора поднажать.

– Так что бы это могло такое быть? Проституция?

– Нет.

– Может быть, она пользовалась служебным телефоном, давала этот номер, может быть...

– Нет, нет!

– ...просила звонить ей после шести, имела по нескольку встреч... Ну, сколько? Скажем, две-три за ночь, пока ей не надо было возвращаться назад на...

– Нет! – взвизгнула Пегги. Она впилась взглядом в Доусона, ненавидя его и в то же время думая, а вдруг он прав.

– Ну а что же тогда? – Его голос был спокойным, словно истина уже стояла у порога и оставалось только ее уговорить пойти в комнату. – Этот наряд... чего ради он был в ящике ее стола?

Пегги кивнула. Это могло означать: да, наряд был, ведь так же? Вещи были, спору нет. Как будто то, что произошло, все то, о чем они раньше говорили, как-то противоречило этому! Как будто по поводу содержимого запертого ящика в столе Линды можно было спорить! Пегги признавала: «Да, вещи там были». Но она не сказала: <<���И я знаю почему". Нет, она не знала, и Доусон понял это.