Джек Кертис: Сыны Зари

Дартмурт, 1971 год

Пару дней назад эту лису подстрелил какой-то фермер, щедро начинив ее, словно перцем, дробью. И теперь она была обречена на смерть, и только инстинкт заставлял зверя двигаться. Вообще-то она должна была умереть еще несколько часов назад, но это был сильный лис-самец, молодой и не успевший обзавестись глистами и прочими паразитами, которые истощают животное. Победить надвигавшуюся смерть он, конечно, был не в силах, но мог оттянуть ее приход.

А с севера, со стороны моря, надвигались тучи. Громады кучевых облаков, черных от дождя, который они несли в себе, сумрачным покрывалом нависли над торфяником. Лис жадно напился из болотца и с трудом, напрягаясь, улегся рядом на рыжий бок. Его взъерошенная, изрешеченная дробовиком шкура во многих местах сочилась ядовитой влагой, словно дерево смолой. Учуяв приближение грозы, лис попытался подняться, но лапы его беспомощно переплелись, а глаза заволокла предсмертная пелена. Сделав еще три отчаянные попытки, он наконец поднялся и некоторое время постоял так на трясущихся лапах, склонив к земле остроконечную морду. С его высунутого языка на траву скатилось несколько алых сгустков крови.

Глухие раскаты грома покатились со стороны моря, и ветер прошелестел по траве. Гладкая поверхность болотца наморщилась под первыми каплями дождя. А потом все снова успокоилось. И даже лис вдруг рысцой пробежал вперед ярдов десять, как будто ничего и не случилось. А потом он приостановился, сделал еще несколько шажков и так, прямо на ходу, сдох.

Пройдет немного времени, и глаза его достанутся воронам, а брюхо, вспоротое болотными стервятниками, лопнет, как набитая до отказа сумка. И очень скоро от зверя не останется ничего, кроме разбросанных по темной земле костей и клочьев шкуры. За дни своей агонии лис ухитрился проковылять немало миль, но далеко не ушел: все кружил и кружил, топчась на одном месте, ни разу не покинув той части торфяника, откуда открывался вид на мощный выход гранитных пород на вершине холма Бетел-Тор.

Им хорошо была видна полоса дождя, затягивавшая торфяник багровым занавесом. Они могли бы подойти к южной подветренной стороне холма и укрыться там, за гранитным выступом, однако предпочли натянуть на головы непромокаемые капюшоны и, помогая друг другу зачехлить свою поклажу и ружья маскировочным брезентом. Они выжидательно смотрели на штормовые тучи, как будто радуясь подползающему к ним ливню. Один из этих двоих заметил, как в полумиле от них слетаются и снижаются к болотцу черные птицы.

Дело было поздней осенью, до сумерек оставалось не больше часа. Мужчины находились на торфянике столько, сколько понадобилось лису, чтобы умереть. Они двинулись в путь с запасом продовольствия теперь уже основательно израсходованным. У них были карты и пояснения к ним, которые, как предполагалось, должны были привести их к определенному месту назначения, однако эта цель вовсе не входила в намерения мужчин. У обоих были типовые винтовки СРЛ и по сотне боевых патронов, которые один из них наворовал в разных магазинах в тот день, когда они отправились в дорогу.

Мужчина, наблюдавший за кружащимися птицами, стащил с головы берет и пригладил темные торчащие вихры, а потом снова низко надвинул на лоб кожаный ободок. У него было худое, унылое лицо с длинным, узким носом, когда-то, по-видимому, сломанным, а потом вправленным весьма небрежно. Другой мужчина имел внешность деревенского парня, его румяное лицо, сейчас исхлестанное шквальным ветром, стало красным, как будто с него содрали кожу. Он съежился под своим капюшоном и, склонив голову набок, прислушивался к шуму ветра.

Спустя пять минут он наконец расслышал то, что хотел. Брюнет увидел, как голова его приятеля повернулась на этот звук, и, пока он не донесся снова, они не шевельнулись. Это были слова команды. Услышав ее, они поднялись, доставая оружие из-под дождевиков и снимая его с предохранителя. Брюнет слегка улыбался, словно вспоминая что-то приятное. И в это мгновение гроза настигла их, обрушившись на серые камни холма.

Холм оказался отличным прикрытием. Мужчины стояли терпеливо, принимая как неизбежное гонимый ветром ливень, и каждый мысленно представлял себе людей, которые вот-вот должны были показаться. Опять донеслась команда, и брюнет обогнул гранитный выступ, чтобы взглянуть на поросший папоротником склон, по которому они с приятелем спустились примерно часом раньше. Прошла еще минута – и вот уже на гребне холма появилось несколько фигур, точнее говоря, их смутные очертания. Двигались они быстро, причем шестеро бежали рысцой друг за другом парами, а седьмой держался сбоку от этой цепочки, как бы эскортируя ее. Они скользили сквозь дождь, подобно теням, серым и расплывчатым. Четким был лишь резкий голос человека с фланга, который неустанно, подобно незатихавшему ветру, подгонял своих спутников речитативом проклятий.