Том Клэнси - Кремлевский кардинал

Центр управления размещался в стороне от здания, в котором находились лазеры, и был слишком мал для того количества персонала, что работало в нем. Здесь было свыше сотни специалистов – одних докторов физико-математических наук более шестидесяти, – и даже техники обладали столь высокой квалификацией, что могли преподавать в любом университете Советского Союза. Люди сидели или стояли, склонившись над панелями управления. Многие курили, и кондиционеры, необходимые для охлаждения компьютеров, изо всех сил старались поддерживать чистоту воздуха. Многочисленные циферблаты показывали время в различных часовых поясах: гринвичское, по которому следили за спутниками, местное время и, конечно, московское. На табло высвечивались точные координаты спутника-цели, «Космоса-1810», по международной нумерации 1986-102А. Его запустили с космодрома в Тайратаме 26 декабря 1986 года, и он все еще находился на орбите, потому что не подчинился команде снизиться вместе с находящейся на борту пленкой. По данным телеметрии было видно, что его электрические системы все еще функционируют, хотя орбита постепенно становится все более низкой. В настоящее время перигей спутника – самая низкая точка орбиты – составлял 180 километров. Сейчас «Космос-1810» как раз приближался к перигею прямо над «Яркой звездой».

– Включить питание! – подал команду старший инженер по системе внутренней связи. – Последняя проверка систем.

– Камеры слежения функционируют нормально, – доложил один из техников. Его голос, доносящийся из настенных динамиков, наполнил зал. – Криогенные потоки – в норме.

– Система зеркал осуществляет слежение в автоматическом режиме, – сообщил инженер, сидящий рядом с Морозовым. Молодой специалист, съехав на самый край кресла, не отрывал глаз от телевизионного экрана, пока еще пустого.

– Компьютерная синхронизация – в автоматическом режиме, – послышался голос третьего.

Бондаренко глотал чай, стараясь сохранять спокойствие, хотя и безуспешно – Ему всегда хотелось присутствовать при запуске ракеты на космодроме, но устроить это никак не удавалось. А здесь царила такая же атмосфера. Волнение заполняло зал подобно электричеству. Окружающие его люди и аппараты объединились в единое целое, ждущее своей кульминации. Слышались голоса специалистов, один за другим сообщавших о собственной готовности и готовности аппаратуры.

Наконец послышалось:

– Все лазерные системы находятся под нагрузкой и готовы к действию.

– Мы готовы к залпу. – заключил старший инженер.

Взоры всех присутствующих устремились вправо, туда, где инженеры, отвечающие за камеры слежения, направили свои инструменты на северо-западный сектор горизонта. И вот появилась белая точка. Она двигалась вверх по черному куполу ночного неба…

– Захват цели!

Инженер рядом с Морозовым поднял руки над контрольной панелью, чтобы случайно не коснуться какой-нибудь кнопки. Загорались и гасли слова «автоматический режим».

В двух сотнях метров вокруг здания с размещенными в нем лазерами шесть зеркал поворачивались вокруг горизонтальной и вертикальной осей, с идеальной синхронностью ведя цель, поднимающуюся над изломанным горным горизонтом. На соседней вершине им вторили еще четыре зеркала наводящей антенны. По всей территории объекта заревели сирены, и вращающиеся сигнальные огни предупреждали всех, кто находился вне помещения, о необходимости отвернуться от источника лазерного излучения.

На экране монитора рядом с контрольной панелью старшего инженера виднелась фотография «Космоса-1810». Чтобы исключить всякую ошибку, он и еще трое сотрудников должны были визуально опознать цель.

– Это «Космос-1810», – пояснил полковнику капитан «Кобры Белл». – Вышедший из строя разведывательный спутник. У него, должно быть, отказало тормозное устройство, и он не вернулся по команде на Землю. Сейчас он находится на орбите постепенного снижения, ему осталось месяца четыре. Все еще передает стандартную телеметрическую информацию. Ничего важного, насколько нам удалось установить, просто сообщает русским, что пока функционирует на орбите.

– У него, по-видимому, все еще действуют солнечные батареи, – заметил полковник. Тепло, излучаемое спутником, поступало от внутреннего источника.

– Да. Не понимаю, почему они просто не отключат их… Как бы то ни было, температура на борту составляет… примерно пятнадцать градусов Цельсия. На таком холодном фоне это нетрудно определить. При солнечном свете в результате повышения температуры от солнечных лучей нам бы не удалось различить нагрев от внутреннего теплового источника.